К Фирозу подошла женщина с маленьким сыном. Она купила напиток в обмен на несколько набов. Это была невысокая цена, но именно столько могли предложить сейчас люди.

— Что мне делать с Тави? — спросила я Фироза после того, как они ушли.

Он уставился на медные монеты у себя в руке, а я рассказала ему об её горе и о том, как она отталкивает меня со дня смерти Сабры, и как сильно она на меня злится.

— Что тебе нужно, когда ты злишься или расстроена или чувствуешь себя в ловушке?

— Отвлечься.

— Тогда помоги ей это сделать.

Понадобилось много уговоров, но Тави в итоге согласилась. Я пообещала ей, что она сможет отвлечься от дворцовой жизни, и это предложение было слишком заманчиво, чтобы отказываться.

— Это безопасно, — сказала я ей. — Обещаю, что с нами ничего не случится.

Когда Саалим давал мне абайю и хиджаб прислуги, он поклялся, что проследит за этим.

Её душа устала. Я видела это в её глазах, когда спросила, не хочет ли она пойти вместе со мной и увидеть деревню, увидеть пустыню. В итоге та смелость, которая была присуща нашей матери, Латифу и даже Сабре, заставили её согласиться.

Мы шли по деревне, и я показывала ей те места, в которых часто бывала с Фирозом. Я также призналась ей в том, почему сбегала из дворца. Мне было необходимо видеть, что в жизни была радость, и что люди были сильными и могли преодолеть свои проблемы. Пребывание в деревне давало мне надежду.

Я рассказала ей о таких вещах, о которых не рассказывала ни одной из своих сестёр — что я ненавидела быть ахирой, и что было нормально ненавидеть это. Что было нормально питать отвращение к нашему отцу. Я рассказала ей о том, как я мечтала когда-нибудь покинуть нашу деревню. Как наша мать говорила о том, что она желала для нас этого больше всего на свете. Тави была немногословна, но я знала, что она слушает.

Так мы дошли до края деревни. Тави долго смотрела на песок, после чего сделала шаг вперёд. Потом она бесстрашно сделала ещё один шаг, потом два, а потом три шага в противоположную сторону от нашего поселения.

— Только не слишком далеко, — крикнула я, предупреждая её о стражниках, которых мог насторожить деревенский житель, бродящий за пределами поселения.