– Знаешь, а она даже обрадовалась, – тихо пробормотал Дрейк, не отводя глаз. – Словно я вместо того, чтобы стребовать плату, исполнил ее второе желание. Ты давно ее тяготишь, Олеся. Твоя честность, доброта, твой образ жизни…

Он погладил мою щеку большим пальцем, стирая вырвавшуюся на волю слезу.

– Не реви, мышонок, – строго пробурчал черт, стягивая меня с машинки и опуская на твердый пол. – Лучше ты осознаешь это сейчас, чем позже.

Дар дал мне минуту умыться, а затем заставил выйти из ванной и вместе с ним проводить «осчастливленных» куриц за порог. Не выдержав, я схватила Лильку за локоть и оттянула в сторонку.

– Ты серьезно продала нашу дружбу в обмен на грудь? – прошипела в красивое личико.

– Не думала, что она еще хоть на что-то сгодится. Выгодно, да? – Аверьянова улыбнулась и показалась вдруг совершенно чужой. Незнакомой. – Господи, наивное дитя, ты не понимаешь, что ли, что уже скатилась на самое дно? И меня за собой тащишь!

– Тебя? Я? – я поперхнулась.

– Я ведь смолчала, когда ты поселилась в вонючей общажной конуре и забилась тараканом в уголок… Когда стала носить вот это все, не пойми, что… – Лиля проехалась глазами по мятой футболке и растянутым домашним штанам. – Но это! – она возмущенно тыкнула на скучавшую в углу половую тряпку. – Это запредельно. Это дно, Леся!

– Нет, Лиля. Не я тащу тебя в пропасть. Ты сама туда летишь на всех парах, – вздохнула я и выпустила локоть бывшей подруги из рук. Не хотелось пачкаться.

***

– Я сделал тебе больно? – пробормотал Дар в ухо, когда за бездушными курицами закрылась дверь.

– Да.

– Считай, что содрал пластырь с твоего ободранного колена, – он потрепал мой затылок, и я позволила себе ненадолго прикрыть глаза. – Неприятно, но… Так быстрее заживет.

– Ты можешь убрать эту боль? – попросила шепотом.

– Могу, но не буду. Ты должна ее прожить. Сама.

– Такое чувство… будто бы…

– Говори.

– Не знаю, как описать, – я растерянно пожала плечами. – Чувствую себя потерянной. Словно почва ушла из-под ног. Валя, Рогозин, Юра, теперь и Лиля вот…

– Ты думала, это твоя поддержка, твоя опора, – черт развернул меня к себе и положил руки на подрагивающие плечи. – Но это не так, Олеся. Именно эти люди мешали тебе стоять крепко на своих двоих. Утвердиться в жизни. Понять, чего хочешь ты. Ты держалась за лживую иллюзию и боялась плыть самостоятельно.

– Я не могу сама. Так уж устроена, – я сокрушенно вздохнула. Плакать не хотелось, меня накрывало апатией. – Без привязанностей жизнь не имеет вкуса, Дар. Ты просто не знаешь, потому что сам никогда… Ни к кому…