— Не опаздывай. — Он отключается. Как же меня бесит его высокомерие. Как удачно, что у нас впереди семь часов в пути, будет время хотя бы подготовить себя морально к этой встрече. Не так уж просто проглотить свою гордость; я скорее подавлюсь.

В восемь тридцать я стою в своей старой комнате, однако никаких теплых воспоминаний она у меня не вызывает. Скорее наоборот, мне как-то не по себе от нахлынувших призраков прошлого.

Я стараюсь думать о том, что Анна припарковалась недалеко отсюда, а в карманах и ботинках у меня кинжалы — причем не простые, а омытые святой водой. Если верить легендам о демонах, то святая вода должна действовать на них подобно яду — как молитва в жидкой форме.

Растянув слух до места парковки, я не улавливаю ничего. Анна тиха и не движется. Умничка. Надеюсь, что в этом духе она и продолжит. Надеюсь, что у нее не возникнет причин вбегать в дом с пылающим мечом наперевес.

Хотя зрелище это было бы офигенное.

Я шагаю по комнате. Возможно, следовало бы подняться наверх и ждать там, но в этой комнате мне гораздо комфортнее — это моя территория. Мне предпочтительнее встретиться с ним здесь, если он не решит иначе. Я включаю свою старенькую стереосистему и улыбаюсь, ощущая, как под ногами вибрирует пол.

Громкий вокал. Стоны электрогитары. Неумолимый барабанный ритм. Прелесть.

Слухом я возле входной двери, поэтому неудивительно, что я засекаю появление отца. К этому моменту мой плейлист доходит до третьей по счету песни "Nine Inch Nails". Кулаки сжаты, мышцы напряжены. Напряжены и готовы. Я смотрю на дверь. Когда она распахивается, в проеме появляется высокий блондин с искривленным от отвращения лицом. Комплекция у нас приблизительно одинаковая, однако ростом он немного выше. И веяло от него каким-то мудачьем.

Следом за ним залетают три мерзких духа, заполнивших своими распластанными по стенам крыльями полкомнаты. Надеюсь, хороводов от них мне ждать не придется.

— Выключи эту дребедень! — кричит он.

Говорю же. Мудачье.

Я выключаю стереосистему, и он с раздражением выдыхает.

— Рад видеть тебя, отец. — Меня едва не выворачивает от слова "отец". Пускай на груди у него огромный красный знак, однако внешне ему не дать больше двадцати — двадцати одного. — Прекрасный выбор тела.

— Согласен, — говорит он, проводя ладонью по тонкому шелку волос. К тридцати, вероятно, его настигнет облысение. — Ты подписал документы на недвижимость?

Так в этом вся соль?

— Да, сэр. Еще утром.

Из заднего кармана он вынимает сложенный лист бумаги.

— Здесь данные нового счета. Свою долю ты получишь с выплатой страховки и наследства. Остальное переведешь мне. И если я узнаю, что ты удержал хоть пенни, а я узнаю, пеняй на себя.