— Ты отвратительна, — говорю ей. — И с "этим" я должен нянчиться? Начнешь блевать — помощи не жди.

Она смеется и, покачиваясь, подходит ко мне и тычет пальцем в грудь.

— Тебя так кррруто бесить. Ты тааакоооой горячий, когда злишься.

Отец вклинивается к нам, вставая по другую сторону от Анны и касается губами ее уха.

— На твоем месте я бы дерзал. В таком состоянии он любит пожестче.

Я сейчас покажу ему пожестче, если он не снимет руку с ее талии. Есть у меня одно хреновое предчувствие, что отец не прочь перед началом саммита наказать ее своими грязными методами.

Анна разворачивается и перемещается в центр комнаты, окидывая пространство мутным взглядом.

— А где музыка?

Отец, не привыкший к отказам, грозно поглядывает на нее. Он подходит к ней и, схватив за руки, встряхивает.

— Где меч?

— Нет у меня никакого меча, псиииих, — растягивая, произносит она. Думает, что это верх его больной фантазии?

— Не смей так с ним разговаривать, — говорю я и подхожу ближе. Плевать мне на ее неуважение к нему, лишь бы ее слова не разозлили его.

Отец невесело усмехается.

— Это мы проверим, деточка.

— Ага, проверьте! — Улыбается она, затем падает на диван и непонимающе смотрит на нас. — А чего это мы болтаем? Мы ж танцевать собирались.

Она скатывается с дивана и ползет к мини-бару. Отец хлопает меня по плечу и кивает на Анну. Его взгляд переполнен омерзением.

— Мда, держись. И будь осторожен. Учти, что она может воззвать к твоей похотливой натуре, чтобы отвлечь и сбежать. Не позволяй ей быть сверху, ты меня понял? — подмигивает он и я киваю. — Не оставляй ее одну и не спускай с нее глаз.

— Да, сэр.

Уходи уже!

Он приблизился к моему уху и прошептал: