Я оглядываю стены и потолок, с каким-то отчаянием ожидая яркого света. Было бы отлично, если б прямо сейчас появились ангелы, однако никого кроме демонов и Нефов здесь нет.

Отец усмехается, а у меня кипит внутри от вида того, как он со взглядом охотника прижимает к себе Анну.

— Сперва мы насладимся ею. И я даже не претендую быть первым. Считайте, что она — мой вам подарок, братья. Только, смотрите, не убейте ее раньше времени, потому что сперва она должна познать все существующие виды страданий. Раз у нас на небесах есть зрители, так покажем им шоу.

Я едва дышу, когда на нее движутся Князья — Маммон, Тамуз и Сонеллион — Князья Жадности, Убийства и Ненависти. Мой взгляд прыгает по стенам. Да где эти чертовы ангелы?

Анна сопротивляется, ее трепыхания веселят отца, он ловит кайф от ее страха и побуждает других к безумию. Я больше не могу.

— Отец… — зову я.

— Не сейчас! — Он даже не оборачивается.

Маммон, ублюдок, убивший собственного сына Флинна, уже в паре шагов от Анны, и он расстегивает свои штаны. Я ловлю тяжелый взгляд Коупа, он кивает.

Я сосредотачиваюсь на Маммоне. Он непристойно облизывается и тянется к Анне. А дальше — не проходит и мига, как я вынимаю нож, открываю и бросаю точно в цель. Он попадает ему прямо в глаз, только рукоятку и видно.

Господи.

Задерживаю дыхание. Он отшатывается, заваливается набок, пытается выпрямиться, но все равно падает на колени. Его дух, словно огнем охваченный, начинает метаться перед мертвым телом. Я достаю и открываю второй нож. И вот уже все шокированные и ничего не понимающие взгляды обращены к Маммону.

Отец резко оборачивается, оттесняя Анну в сторону. Его лицо искажено от ярости. Брызжа слюной, он рычит на меня:

— Ты что сделал?

— Всего лишь обмакнул лезвие в святую воду, — отвечаю я.

Тело Маммона валится на пол, теперь очередь его духа корчиться в агонии.

— Ты, — шепчет отец. Он направляется ко мне, увлекая Анну за собой. Внутри все сжимается. Я публично унизил его самым мерзким из всех возможных способов, и если в ближайшее время ничего не произойдет — наше положение несказанно ухудшится. — Я доверял тебе.

Я едва сдерживаю смешок.

— Нет, не доверял.