Я перестала подавать признаки жизни. Моя кожа стала холодной, мышцы задеревенели, сердце замедлило ритм, но Эрионар не позволил ему окончательно остановиться. Он заставлял его биться, хотя с каждым днем энергии на это требовалось все больше. Я уходила, и он был единственным, кто не желал меня отпускать.

Так продолжалось около месяца.

Все это время он боролся со смертью, пытаясь отвоевать меня. Почти не ел, почти не спал. Стал тенью самого себя. Пока однажды наконец не свалился от магического и физического истощения.

И в тот момент, когда наша связь прервалась, мое сердце остановилось.

Несколько дней Эрионар не приходил в себя. За это время меня признали окончательно мертвой, обрядили, поместили в стазис и уложили в хрустальный гроб рядом с Айрениром.

Что ж, хоть это мне не привиделось.

И вот, когда церемония прощания подошла к концу, а все скорбящие собрались возле склепа, туда вдруг явился Эрионар.

Арейна сказала, что на него было страшно смотреть. Глаза пылали безумием, а аура настолько сгустилась и потемнела, что даже Леоверен, посмевший стать на пути, был отброшен прочь, как щенок.

К этому времени на усыпальницу уже наложили печать. Так делают, когда хотят запечатать ее навеки. Но это не помешало Эрионару выбить двери. Причем я хорошо помню этот момент, особенно то, что несчастные двери открывались наружу. До этого.

А дальше…

Я знала, что было дальше. И никогда не забуду, пусть сейчас все и кажется сном. Но Арейна описала, как это выглядело со стороны:

– Скреп заполнило грозовое облако, в котором сверкали молнии. Их было так много, что никто из нас не посмел сунуться внутрь. Отец приказал расставить у выхода самых сильных асуров, и сам остался с ними, чтобы сдерживать сырую магию. А она все лезла и лезла, превращаясь в смертельный вихрь, будто Эрионар пробил дыру в магическом фоне. Ее было так много, что асуры падали один за другим. Наш отец остался последним, но и он не устоял на ногах. В тот момент, когда он упал на одно колено, из магической бури показалась сияющая фигура. Мы не верили, что это Эрионар. Но это был он. Полуголый и весь в крови. И он нес тебя на руках. Но самое странное, буря затихла, едва вы покинули усыпальницу…

– А что было потом? – вопрос сам собой срывается с губ.

– Да ничего геройского, – она пожимает плечами. – Эри споткнулся, пошатнулся и весьма живописно рухнул в лужу собственной крови. Хорошо хоть тебя не придавил. Ты распласталась сверху.

Я машинально заглядываю за ворот своей сорочки.

– Да, твой разрез быстро зажил, – Арейна подтверждает мои мысли, – скоро и шрам пропадет. А мой братец, видимо, в пылу страсти так располосовал себе грудь, что потом отлеживался больше трех суток. И вы так мило смотрелись!