— Боюсь, что да, — тихо сказала она, и по её голосу я поняла, что она где-то рядом.
Но я не могла поднять голову. Я не хотела, чтобы это было по-настоящему.
— Это правда, детка. Ты должна посмотреть правде в глаза.
Её огненно-оранжевые ногти приподняли мой подбородок, и я обнаружила, что смотрю в её янтарно-карие глаза.
— Ты достаточно сильна, чтобы справиться с этим, — мягко сказала она.
Я огляделась. Не человекоподобные стражи, как обычно, выстроились по обе стороны прохода, ведущего из её покоев, но все они смотрели вперёд, и их глаза были устремлены на меня. Некоторые из них прижали руки к сердцам, как бы отдавая честь.
Я сгорбилась на белом мраморном полу и снова села на колени.
— Малачи, — сказала я Судье. — Он расправился с Джури?
— Я могу показать тебе, — сказала она мне, — но только если ты уверена, что хочешь увидеть.
Мой живот сжался, как будто там всё ещё была рана, хотя я чувствовала себя прекрасно. Ни онемения, ни боли.
— Покажи.
Она указала на белую стену своих покоев, и перед нами возник горящий наркопритон. Там, на траве, лежал Джури, его голова была повернута под ужасным углом, горло перерезано до кости. А в нескольких метрах от него на коленях стоял Малачи.
Он баюкал моё тело. Его широкая спина сотрясалась, он беззвучно рыдал.
Изображение исчезло, и Судья посмотрела на меня.
— Ты выполнила свою миссию, детка. Хорошо поработала. Я горжусь тобой.
Я не могла сказать «спасибо». Я не испытывала гордости. Я чувствовала себя уставшей. Она погладила меня по волосам и снова указала на стену. Там был Элизиум, изумрудная трава и пологие холмы, цветущие полевые цветы, сияющее солнце.
— Ты вольна идти, — сказала она.