И вот так, он бросился ко мне, сильные руки потянули меня и подняли высоко. Держа меня крепко, он прыгнул к воде.

— Я плохо плаваю, — взвизгнула я.

Вот почему я провела весь день на песке.

— Тогда тебе нужно больше тренироваться, — крикнул он в ответ, добравшись до воды и продолжая бежать, волны брызгали мне в лицо, пока он не бросился в океан, погрузив меня в холод.

Я замахала руками, испугавшись на мгновение, но потом обвила руками его шею, когда он упёрся ногами в песок. Он присел так низко, что вода доходила мне до шеи. Он откинул мои мокрые волосы с лица и поцеловал меня поцелуем со вкусом солёной воды.

— Видишь? — сказал он. — Бояться нечего.

— Трудно бояться, когда ты со мной.

Я положила голову ему на плечо, и он вошёл вглубь воды. Я пальцами нащупала то место на его спине, откуда вышла пуля, и погладила метку.

— Тебя это всё ещё беспокоит?

В ту ночь, когда мы победили Джури, Малачи тоже отвезли в больницу на скорой помощи, но Рафаэль не ухаживал за ним по дороге. Я чудесным образом выздоровела, а вот Малачи пришлось сделать операцию, чтобы восстановить повреждённое плечо. Впрочем, это никак не повлияло на его руку.

— Я чувствую, — мягко сказал он, обнимая меня за талию, его пальцы ласкали мои рёбра.

На мне всё ещё остались шрамы, но они поблекли, и люди, как правило, замечали их, только если смотрели очень внимательно. Малачи, который знал, где находится каждый из них и откуда он взялся, казалось, тянулся к ним. Он пальцами нежно обводил эти места. Как будто мы всё ещё были в царстве Мазикинов, и его любовь могла исцелить покалеченные места.

Если подумать, может быть, именно поэтому они были такими блеклыми.

На нас обрушилась волна, поднимая нас и унося на несколько метров. Когда мы приземлились, Малачи сказал:

— Это всё равно, что оказаться в пасти большого дружелюбного животного.

Я фыркнула.

— Немного похоже на тёмный город. Разве что приятнее.

— Это так странно, — пробормотал он. — Иногда я просыпаюсь ночью с убеждением, что всё это было сном. Меня всегда удивляет, что я не в своей койке, не в своей комнате, не с картой на стене, не с оружием вокруг.

Я коснулась его щеки.

— Но ты ведь рад, правда?