Сжала покрепче в руках пепельницу, поворачивая ее той стороной где была вмонтирована камера. Надеюсь, что служба безопасности еще на моей стороне и возмездие настигнет моих алчных родственников. Конечно они долго еще продержались изводимые моими капризами. Возможно я поразвлекалась бы еще с ними, но боль в последнее время все чаще и сильней развлекалась со мной. Поэтому именно сегодня я ждала финала затянувшегося концерта под названием жизнь.

- Андрей, Оленька, не нужно играть в прятки, я вас прекрасно слышу и вижу! - меня скрутило в проклятом кашле.

- Да мы и не прячемся, Татьяна Адамовна! - голос мужчины звучал насмешливо, в нем не было обычной покорной раболепности. Хоть и готова я была к подобному но сейчас меня это пугало. В бесконечной, долгой борьбе за призрачное счастье и лучшую жизнь, я несомненно приобрела поистине крысиное чутье на опасность. И это чутье сейчас громкой сиреной вопило о том, что наконец-то мои двоюродные племянники решились избавиться от Старой Акулы. Я усмехнулась, прислушиваясь к своему страху. Вот ведь, не думала, что еще способна чего либо бояться. Ну разве, что боли? Вспомнив про свою жестокую спутницу последних месяцев, я расслабилась. Интересно, что они выбрали яд или подушку?

"Все таки подушку." - тяжело вздохнула я, наблюдая за тем как женщина испуганно, трусливо закрывая глаза, присела в большое кресло, а мужчина взял один из многочисленных, пышных валиков и направился с ласковой улыбкой ко мне.

Нестерпимое удушье, вот и все, что почувствовала я. Затем меня окружили непроглядная темнота и мрак. "Словно лампочку выключили" - пронеслось где-то там вдалеке.

Мрачную тишину нарушил чей-то горестный крик.

- Танька, Танечка! Открой глаза! - хрипло, отчаянно молил меня ломающийся басок, который срывался на пронзительный фальцет.

Глаза я приоткрыла, тем более, что меня об этом так настойчиво просили. Худенький подросток в замызганой рубашке стоял надо мной на коленях. В углу возле деревянной лавки, испуганной стайкой жались совсем незнакомые мне дети.

Хотела спросить кто они такие и не смогла. Захрепела, надсадно закашлялась, в горле стало нестерпимо больно. Да, что же это такое! Опять эта боль! С трудом подняла руки с удивлением заметила отсутствие красно-малинового лака на ногтях изящных пальчиков. Руки явно моими не являлись, уж свои то коричневые пятнышки и морщины я наизусть знаю. Тем не менее эти чужие пальчики с гладкой, молодой кожей и обкусанными ногтями слушались именно меня. Провела пальцами по болевшей шеи ощущая прохладный атлас молодой кожи и наткнулась на нечто круглое и жесткое. Веревка! Застонала пытаясь снять петлю с шеи.