– Иногда было сложно, – признала я, вынужденно отвечая на вопрос. В том, что Дьер не удержится и испробует на себе действие настойки, я ни на мгновение не усомнилась, еще когда о своем общении со старостой рассказывала. Очень уж горящий был взгляд у дагона.

Продолжила ужинать, надеясь, что рарк уйдет, но он продолжал сидеть, наблюдая, как я ем. То есть пытаюсь есть. То есть давлюсь и…

– Я пойду, наверное, – тоже отодвинула тарелку, поднимаясь.

– Не торопись. У меня к тебе разговор, – усадил меня обратно серьезный голос. Краткий взгляд на замерших в ожидании шошей, и вздох: – Сидите, чего уж теперь скрывать… Только молча!

Вот честно не знаю, чего в этот момент было больше в моей душе – опасений или любопытства. Видимо, у Таша тоже, потому что питомец поерзал и замер, ловя каждое слово начавшего говорить рарка. Хотя, конечно, обращался тот исключительно ко мне.

– Помнишь, я говорил про условия вызова, которые мне поставил Ньевор? Я тогда сказал, что они связаны с тобой, но не уточнил, как именно. Потому что мне нужно было время подумать, как их выполнить. Теперь же я готов это сделать.

Дьер откинулся на спинку кресла и сложил руки перед собой в замок. Покусал нижнюю губу, на несколько секунд опустив взгляд, то ли сосредотачиваясь, то ли решаясь на признание.

– Обеспечить тебе психологически-комфортное существование среди рарков – вот каковы мои обязательства. И я должен их выполнить вне зависимости от того, кто ты такая, как я к тебе отношусь и какой в дальнейшем будет твоя судьба. Но, сама понимаешь, Медея, что, как выразился Таш, в отношении круглоухой дурочки и умной землянки это две совершенно разные задачи. Да еще и с учетом того, что знает правду о тебе очень ограниченный круг… лиц.

«Лица» благоразумно промолчали, и Шайхот продолжил:

– Говорил я тебе и то, что нет у меня уверенности в том, как воспримет новость Ньевор. Характер у него взрывной, к землянам он настроен негативно, ведь из-за них у Ракиса сейчас проблемы, с которыми так сложно справиться. И его реакция тоже становится моей проблемой, потому что вписывается в условия вызова. Я уже не говорю о том, как на «появление» землянки среагируют соответствующие службы. Поэтому поступим мы следующим образом. Тайна твоего происхождения останется между нами четырьмя. Изменения интеллекта, которые, кстати, Ньевор заметил еще до нашей с тобой встречи, легко списать на эксперимент твоего «деда» с мриссой. Гуз Рьяр ведь на самом деле проводил исследование на круглоухих селянах. Для того и бросил преподавательскую практику, уехал в провинцию и занял не самую престижную должность. Я когда-то был его студентом, поэтому в курсе его поступка. Не знал только, какой именно разработкой увлекся профессор, – в голосе мужчины послышалось искреннее сожаление. Впрочем, оно быстро сменилось на привычно-рациональный тон: – В общем, скажем, что, обнаружив сделанную им настойку, я продолжил опыт своего учителя. Конечно, «умнеть» тебе придется постепенно, но в итоге проявишь себя полностью. Даже учиться в университете сможешь, если захочешь. Я объявлю эксперимент удачным, но, увы, неповторимым, потому что настойка будет «истрачена», а ее рецепт безвозвратно утерян. Гуз Рьяр мертв, записей не осталось. Следовательно, никто не сможет проверить и доказать, что сделать круглоухих умными невозможно.