И папа тоже улыбнулся. А следом и мы с Джерханом, и Актор, который все это время молчаливо стоял в углу, словно опасаясь подойти. Но я подозвала его рукой, и он тоже подбежал к нам, чтобы обняться.

А потом мама тихо выдохнула, словно пытаясь выплеснуть все, что наболело за многие годы:

– Мы ведь не забывали тебя никогда… Вспоминали день каждый нашу девочку и больше никогда не заводили детей, боясь, что голод и отсутствие лекарств убьет всех нас или снова придется самое дорогое отдать. Как тебя…

– Больше вы никогда не будете голодать, мама, – проговорила я, чуть отстранившись и улыбнувшись.

Мама улыбнулась в ответ, вытирая слезы.

Я повернула голову в сторону выхода, где, прислонившись к дверному косяку и сложив руки на груди, стоял Джерхан. Он тоже улыбнулся мне и кивнул.

Потому что я не солгала. В Айясаре больше никогда никто не голодал.

* * *

Прошел еще год.

– Горячо, Джер, – выдохнула я, чувствуя, как огонь подбирается все ближе. Как уже жжет кончики пальцев, с которых в землю утекает магия, словно вытягивая из меня все жилы.

– Еще немного потерпи, сокровище, – проговорил царь, плотно прижимая меня к своей груди. Я чувствовала спиной сквозь тонкую ткань его обнаженную грудную клетку и тяжелую цепь с огненным кругом – знак луноворота и символ власти в Айясаре. Обычно теплое от кожи Джерхана золото сейчас казалось холодным, настолько жарко было вокруг, настолько горела я сама.

Муж удерживал мои руки широко распахнутыми, плотно сжав запястья. И его магия через ладони втекала в меня, каким-то неведомым образом преобразуясь, смешиваясь с моей собственной и превращаясь в нечто невообразимое.

Не знаю, как Джерхан додумался до этого. Не знаю, как сумел это провернуть и как научился делать это правильно. Он всегда казался мне ужасно талантливым, настолько, что мне самой было никогда за ним не угнаться. В такие моменты я чувствовала себя бездарностью рядом с гением. Но потом он как-то по-особенному улыбался мне, и я забывала обо всем на свете.

Так и сейчас… Разве что теперь он вытворял свои фокусы с моей помощью. И теперь его огненная мирайская магия курсировала во мне, будто моя собственная. Сила Джерхана в Стеклянном каньоне плохо поддавалась ему, видимо, вследствие потери змеиной ипостаси. Но в Айясаре она потихоньку стала расти, почти достигнув прежнего уровня, как тогда, когда он был принцем нагов. К сожалению, хвост за два года пребывания под солнцем так и не вернулся.

Впрочем, Джерхан старательно делал вид, что его это ни капли не беспокоит.

– Сконцентрируйся, Эвиса, опять ты витаешь в облаках, – серьезно одернул меня царь, и я даже вздрогнула, испытав на себе его повелительные нотки. Все же Джерхан был прирожденным правителем, хотя он и уверял меня, что с детства был настолько далек от трона, насколько это только может быть.