Нефритовая зелень его глаз довольно сверкнула.

– Вы делали это уже несколько месяцев?! – ахнула я. – Ничего мне не рассказав?

– Конечно, – спокойно кивнул царь, которому я хотела хорошенько навалять за сокрытие такой важной информации. – Хотел сделать тебе сюрприз, если мы узнаем правду. И не хотел расстраивать, если ничего найти не удастся.

У меня, кажется, даже давление подскочило. Кровь ударила в виски, думать стало трудно. А еще на глаза почему-то навернулись слезы.

– Ты… ты такой… – только и сумела выдохнуть я, а потом всхлипнула.

– Ну-ну, прекрати, это все твое беременное настроение, – замахал он на меня руками, передав детей резко появившимся и также резко исчезнувшим служанкам. А потом открыл дверь, что вела в соседнюю комнату, а там на пороге стояли… двое. Мужчина и женщина, которых я видела уже множество раз. Которых знала и помнила еще со времен проживания в каньоне, а затем и после, когда они активнее остальных помогали нам строить новый город.

Но только сейчас я вдруг поняла, что Джерхан прав. И они действительно мои родители.

– Смотри, вот тут, в сводке двадцатилетней давности… – начал было говорить Джерхан, чтобы пояснить мне все, но я махнула на него рукой.

Моргнула, пытаясь убрать мокрую пелену перед глазами, но она внезапно сменилась знакомой хризопразовой зеленью паучьей богини.

Сила Красной матери исчезла, ведь теперь в Айясаре она оказалась мне и не нужна. Тогда в Стеклянном каньоне настойка турмалинового рододендрона что-то пробудила внутри, и с тех пор я могла колдовать, как никто другой. Мне не подчинялся огонь, как у мираев, и я не слышала змей. Но я могла понимать любого паука, где бы он ни находился, и двигала камни, сколь бы тяжелы они ни были. Конечно, передвигать горы у меня больше так ни разу и не получилось, но царский дворец гоблины сумели построить для нас так быстро именно благодаря моей помощи.

А еще первый жрец Ильхамес рассказал мне об особенностях «глаз оракула». Оказывается в тот момент, когда эта способность проявляет себя, взгляд будто обволакивает колдовской зеленью, сквозь которую можно видеть истину. Но, к сожалению, именно этой способностью управлять было сложнее всего. Глаза оракула являли или скрывали правду по никому не ведомому принципу.

Однако именно сейчас я вдруг увидела, что люди, которых знала вот уже много месяцев, которые всегда оказывались рядом в самые сложные периоды моей новой жизни, на самом деле были мне гораздо ближе, чем я думала.

– Тетя Шерити… – проговорила я тихо, глядя на светловолосую женщину, за спиной которой, как всегда, прятался маленький Актор. – Мама…