Но нет, почерк не её, да и начало фразы: «Если сейчас не придёшь, я сам…» на послание от Мары не похоже хотя бы из-за мужского рода обращающегося. Дальше прочитать не успеваю, потому что Санаду бумажку сминает.
– Мне надо отойти. Надеюсь, ненадолго. Подождёшь меня здесь или как?
– Подожду, – отвечаю после секундной паузы: вспоминать всякое неприятное надоело, но советы по телекинезу послушаю с удовольствием.
Телекинез кажется мне весьма полезным навыком.
Я вылезаю из объятий Санаду, и он тоже поднимается:
– Хорошо, побудь здесь. Можешь почитать что-нибудь, – он небрежно указывает на стеллажи с книгами. – Моё кресло в твоём распоряжении.
– О-о, – я хмыкаю.
Вообще он должен бы пошутить на эту тему, но Санаду хмуро смотрит в сторону. То ли морально готовится к предстоящей встрече… то ли злится из-за разговора об убитом менталисте.
Спросить не успеваю – Санаду исчезает с хлопком телепортации.
Даже не захватив сюртук и жилетку.
Ну и ладно.
Я закидываю подушки в ближайшее кресло, аккуратно складываю плед и вешаю его на подлокотник.
А сама направляюсь к стеллажам. Здесь много приключенческой художественной литературы. Книги по садоводству. И по рисованию. Подборка книг по эстетике цвета. Книга по вышиванию. История призванных предметов и оружия. Несколько книг по некромантии… Хорошо быть долгожителем: времени хватит на любые интересы.
Вздохнув, вытаскиваю из череды книг «Этику менталистов» – всё равно изучать придётся. И устраиваюсь в рабочее кресло Санаду – оно тут же подстраивается под меня. Мгновение думаю, не закинуть ли ноги на стол, но в итоге выдвигаю один из ящичков и опираюсь стопами на него. Вот теперь можно читать!
Мысли то и дело соскальзывают на обнимашки с Санаду и то, что он не сделал ни единого поползновения в мою сторону, на всколыхнувшиеся воспоминания о земной жизни и успокаивающее тепло Санаду, но волевым усилием я снова и снова возвращаюсь к тексту «Этики менталистов».
А когда, наконец, удаётся основательно вчитаться, дверь в кабинет распахивается, и тишину нарушает грозное:
– Где Санаду?
Я поднимаю мрачный взгляд на вошедшего.