Она ощущала себя… лучше. Не исцелилась, не была идеальной. Она даже не знала теперь, что это значило.
Но она уже могла встать с кровати. И это было началом.
Она укуталась в голубую шаль поверх белой ночной рубашки и выскользнула из комнаты. Редкие слуги были в коридорах, но она, помнилось, слышала от Мило, что они чинили город.
Сражение шло не только в замке. Оно охватило город, и некоторые люди Холлоу-хилла бились там на одной стороне с Жутями. Ее сердце согревали мысли, что люди поверили им. Они увидели, что Жути не были монстрами, как и солдаты не были монстрами.
Ее босые ноги тихо шлепали по мрамору пола. Она не знала, куда шла, но ноги привели ее в тронный зал.
Даниэлла не знала, что там делать. Холодная комната казалась пустой без отца. Трон казался огромным. Невозможно огромным для нее.
Она выглядела бы как ребенок, ноги покачивались бы в воздухе, если бы она села на него. Она укуталась в шаль плотнее, смотрела на белый мрамор и окна. Небо сегодня было серым. Солнце озаряло комнату, но даже небо печалилось.
— Ты проснулась, — теплый голос Рафаэля затронул ее душу.
Даниэлла улыбнулась, еще глядя на трон.
— Да.
— Мы думали, что ты еще немного побудешь в постели, — его шаги приблизились, но остановились в паре шагов за ней. — Ты можешь не спешить.
— Знаю, — ответила она. — Сегодня мне лучше.
— И завтра будет еще лучше.
Она кивнула. Трон пугал меньше, когда Рафаэль был с ней.
Холодный воздух проникал в окна и обвивал ее плечи. Он отталкивал ее от трона, выживал желание развернуться и убежать.
Но у Даниэллы был долг. Она была принцессой… нет. Королевой.
— Я не знаю, что делать, — призналась она. — Я должна сидеть на этом троне и управлять королевством, которое много страдало. Я не могу даже отдать им голову того, кто в ответе за войну, в которой погибли многие их любимые.
— Может, с этим мы разберемся.
Она развернулась и посмотрела на Рафаэля, каким он был теперь.
Его крылья, прижатые к бокам, были куда больше тех, что она помнила. Он теперь сиял, как черные бриллианты в позолоте. Он был почти слишком красивый.