– Ты тоже неважно выглядишь, – ответил Ренар задумчиво. – Сходи-ка умойся. Вода, знаешь ли, неплохо смывает всякую дрянь.

Его тон был таким, что мне очень захотелось последовать совету.

Я закусила нижнюю губу и почувствовала, как щеки обожгло огнем.

– Резонно, – сказала я. – Заодно волосы вымою.

Прежде, чем я вышла из комнаты, я успела заметить, что Ренар улыбнулся.

На самом деле, я не торопилась – просто включила воду и долго смотрела на нее, сидя на прохладном бортике ванной в одном белье.

Трижды проклятое зазеркалье снова скалило на меня острые фейские зубки, намекая, что может еще и вот так: стоило лишь обрести баланс, как я снова дергаюсь в петле, подвешенная за ногу над Бездной, а Бездна смеется надо мной и всеми, кто по несчастью оказался рядом.

Одни неприятности сменялись другими, и единственным, что меня радовало, было мое внешнее спокойствие.

Оно действительно было только внешним.

Внутри меня сидела странная, очень колючая, очень болезненная жалость к бедному Герхарду. К едва знакомому и, в принципе, не слишком доброму по отношению ко мне человеку, потерявшему нечто важное и еще много чего вместе с этим важным.

Я не знала, что за отношения связывают Мастера Оденберга и Видящую, но я помнила, как он заботился о ней. Может быть, не как о родной дочери, конечно, но как о ком-то, за кого чувствуешь ответственность.

И, наверное, впервые за свою недолгую жизнь я поймала себя на сочувствии настолько сильном, что от мысли о чужой боли я чувствовала глубокую печаль, словно острая льдинка застряла меж ребер там, где бьется сердце.

– У тебя все в порядке, милая? – спокойно и достаточно громко, чтобы я смогла услышать за шумом воды, спросили из-за двери. Я не сразу ответила, поэтому Кондор так же громко добавил: – Учти, выбить эту дверь я могу и без помощи магии.

– Да, я сейчас! – выкрикнула я, шмыгнула носом и решила, что, пожалуй, хватит держать ноги по щиколотку в прохладной воде.

Если сказала, что ушла мыть волосы, то вымой уже волосы и верни себе самообладание.

Когда я прыгала по полу за полотенцем, которое, конечно, забыла достать, мне в голову пришла странная мысль, которая заставила меня остановиться и замереть, несмотря на то, что холодные капли стекали по прядям и по спине прямо под футболкой, которая неприятно липла к коже.

Если так посмотреть, то я почти на месте Хёльды.

Случись со мной беда – как это ударит по человеку, который несет за меня ответственность?

Ну, кроме того, о чем говорил лорд Парсиваль, этого вот таинственного «хуже смерти».

Я замотала волосы полотенцем и вышла из ванной комнаты, стараясь не думать о таком.