Кондор пожал плечами:

– Понимаю, – сказал он и снова взял меня за руку – легко зацепился пальцами за мои, словно пытался напомнить, что он рядом. Пришлось идти чуть быстрее. – Но мне почему-то больше ничего не лезет в голову. Только ерунда про подземелья и… неважно. В этом городе так много магов, что чудовища предпочитают обходить его стороной, если их не зовут. Можешь почитать об этом, например. Кстати, ты правда сказала Шамасу, что доверилась Корвину в вопросах выбора литературы? – Кондор снова посмотрел на меня.

– Что-то вроде того, – ответила я. – Не стоило?

Маг снова рассмеялся:

– О нет, милая, это был хороший способ расположить господина Раферти к себе. Я рад, что ты, хм, находишь в себе силы иногда быть остроумной.

Я дернула его за руку.

– Это не сарказм, – чуть серьезнее сказал Кондор. – Чем быстрее ты впишешься в это общество, тем лучше. А если заведешь пару приятных для тебя знакомств, то моя совесть будет спокойна.

– А ты все-таки выяснил, зачем приходил Шамас?

– Да, – спокойно ответил Кондор.

– И спрашивать, я так понимаю, бессмысленно?

Кондор покачал головой:

– Это не моя тайна и не твое дело. По крайней мере, пока. – Он выждал короткую паузу, то ли размышляя, то ли надеясь, что я спрошу еще что-то. Я не спросила. – Шамас не просто путешествовал на Острова. Он отдавал Моранн старый долг.

– Вот как. – Я постаралась не выдать своей радости оттого, что мне начали что-то такое вот рассказывать. Что-то, о чем все время молчали. – И что это был за долг? Или об этом тоже не стоит спрашивать?

– Это долгая история, Мари. – Кондор снова приподнял фонарь, вглядываясь вперед, и ускорил шаг. – Очень долгая и немного поучительная, но, пожалуй, я расскажу тебе ее потом. Мы почти пришли. – Он кивнул вперед. – Чувствуешь? Воздух стал другим.

Не только воздух – сама галерея изменилась. Она начала уходить вверх с легким наклоном и, кажется, плавно поворачивала налево. Потолок опустился настолько, что, пожалуй, если бы Кондор захотел, он мог бы вытянуть руку и дотронуться до него.

Пахло близостью воды – холодной, острой, свежей влагой, мокрой землей, от этого становилось зябко и еще более неуютно. Тишина вокруг блекла и исчезала. То ли мои чувства обострились во время этого блуждания во тьме, то ли здесь была иная акустика, но мне казалось, что я слышу и шум воды, и ветер, и что-то еще.

– Ты так и не сказал, как выглядит этот ваш алтарь, – почти прошептала я, потому что от волнения голос решил пропасть.

– Как самый обычный камень, – ответил Кондор. – Как ему еще выглядеть?

Я пригнулась, чтобы не удариться лбом о пролезший сквозь землю корень какого-то дерева.