— Уходите сейчас же! Не хочу ничего слышать от этой… — женщина с трудом, но сдержала очередное ругательство. Все-таки вежливый тон и опрятный вид Евсея в деловом костюме действовал на нее усмиряюще.

— Пожалуйста! Это очень важно, — выговорила Таша, с трудом дыша и боясь даже взглянуть матери в глаза.

— Нет. Уходите!

Женщина была неумолима. Ее голос стал тише, а скулы перекосились — она готова была разрыдаться, поэтому поспешила закрыть дверь.

— Пусть отец не рубит калину! Когда она зацветет, Лиза к вам вернется! — отчаянно выкрикнула Таша, пока дверь не захлопнулась перед ними. В подъезде повисла тишина. Дверь снова открылась. Мать Лизы побледнела, уронила тряпку на пол и стала медленно сползать по лудке. Муж подхватил ее под руки, Евсей тоже бросился помогать. Они отнесли женщину в полуобморочном состоянии на диван. Таша осталась в подъезде, не зная, что делать.

Мать быстро пришла в себя и начала плакать. Отец принес ей какие-то успокаивающие капли, а Евсей обмахивал женщину газетой, которую схватил со стола. В комнате работал телевизор, в углу был брошен пылесос. Из смежной комнаты с большими круглыми глазами осторожно выглядывал сиамский кот.

— Как она узнала про калину?… Миша, ты слышал?… Мы ведь наедине это обсуждали… Как же это? — женщина утерла слезы и смотрела на мужа глазами, полными тоски и удивления. — Пусть она войдет…

Евсей помчался за Ташей и помог ей заехать в комнату. Девушка дрожала, как осиновый лист, не зная, куда от волнения деть руки.

Женщина, тяжело дыша, тихо обратилась к Таше:

— Откуда ты узнала про калину?

Таша вцепилась руками в кресло, чтобы хоть как-то справиться с нервной дрожью, и трясущимися губами пыталась объяснить суть своего визита.

— Я видела Лизу во сне. Она просила передать вам послание, — сглотнув, начала Таша, глядя то на Евсея, то на женщину, то на ее мужа. Все трое уставились на нее. — Она просила перестать оплакивать ее, потому что это мешает ей начать новую жизнь. Она сказала, что отец не должен рубить калину. Когда дерево зацветет, в тот год она вернется в вашу семью внучкой.

Женщина внимательно дослушала Ташу и снова разрыдалась.

— Миша-а-а-уууу… — взвыла она, закрыв лицо руками, а мужчина бросился обнимать ее, тоже утирая слезы.

Евсей ободряюще похлопал Ташу по плечу и одобрительно кивнул ей, всем видом давая понять «все хорошо, Таша, держись». Девушка сжала ладонь брата и еле сдерживала слезы, глядя на ошарашенных отца и мать.

Когда ошеломленные родители немного пришли в себя, Евсей решил, что им пора бы откланяться и не мешать семейной паре, в чью жизнь они и так вторглись без проса.