Он шумно сглотнул. У дракона тоже текли слюни, стоило представить её грудь… Они оба помнили её молочную кожу и нежные розовые вершинки… Никогда прежде Азар не видел такой груди. И ему так хотелось хотя бы просто посмотреть ещё разочек… Но нельзя же просто попросить Эмми раздеться. Она же подумает, что он окончательно свихнулся.

И так ничего ей и не сказав, он сам ушел в ванную. Находиться с ней в одном помещении было невероятно приятно, но также и мучительно. Спустя несколько десятков минут после того, как освежился ледяной водой, желая привести себя в чувство, он стоял перед старым деревянным зеркалом и рассматривал себя, как когда-то семь лет назад. Был ли он ещё красив? Наверное. Его внешность осталась почти неизменной, если не считать более короткие волосы и ожоги на теле.

Но важно ли для него это теперь? Нет. Совсем.

Если он не нравится Эмми, то какая разница, как он выглядит? Ему всё равно. А ей, кажется, тоже. В тот день, когда она увидела его отметины, в её глазах не было и капли прежнего интереса — только жалость. А когда-то она смотрела на него совсем иначе, водила своей маленькой ладошкой по его мышцам… Азар выругался! Снова нужно идти за ледяной водой. Стоит ему только подумать о ней в таком контексте, тело реагирует незамедлительно. Он потуже затянул полотенце на бедрах и уже хотел начать одеваться, как вошла она…

Азар застыл, не зная, куда себя деть. Он вовсе не хотел, чтобы она видела эти шрамы. Ей наверняка это ужасно неприятно. Но его рубашка лежала у входа, где, собственно, и стояла она, а значит, чтобы одеться, ему нужно подойти к ней ближе… Ему, почти обнаженному, нужно подойти ближе к ней, одетой в тонкую сорочку… Нет уж. Он лучше тут постоит. Мало ли какие последствия это будет иметь. А потом Эмми откажется ночевать с ним. А того хуже — начнет вновь бояться его.

А может она вовсе делает это специально. Например, проверяет, можно ли ему доверять. Или наказать хочет снова, демонстрируя, чем именно он мог бы обладать и от чего отказался… О, если это наказание, то оно удалось на славу. Раньше он думал, что сожалеть ещё больше нельзя. Но вот он стоит, смотрит на неё и понимает, что, конечно, можно.

Ещё как.

Однако, видимо, Эмми его муки показались недостаточными. Поэтому она медленно стала подходить ближе, рассматривая его. И он, помимо воли, представлял, что она касается там, куда смотрит. Шея, плечи, грудь, руки, живот…

— Чтоб мне золотого не видеть, Эмми! — Он быстро повернулся к ней спиной. — Зачем ты тут? Я скоро, подожди минутку, я оденусь и выйду.