– Все равно мы сделаем это. – Мы теперь команда, не один человек, а два. Мир, состоящий из нас обоих. – Даже если потребуется время.

– За это время добавятся новые законы, запрещающие людям входить в камеру.

– Значит, без огнестрельного оружия не обойдется, – пожала плечами я.

– Любишь приключения?

С ним, с тем, кто сидел рядом, я любила все, и не обязательно об этом вслух. Любила ездить без направления, ходить по барам, бить кием всяких уродливых толстяков. И чувствовалось, что на нашем веку таких будет еще много. Потому что я и Форс – мы не мирные, мы особенные. Будут в нашей жизни периоды спокойствия, и будут тряски.

– Да, – ответила односложно.

– Только это будет не приключение, это будет война.

– Это будет война, которую мы должны выиграть. Которую стоит выиграть.

Он смотрел на меня долго. Взгляд насмешливый и теплый, взгляд человека, знающего, что я сунусь за ним в пасть цербера из ада.

И когда я повернулась и посмотрела в ответ, то сказала: – Мы победим. Вот проверь. Посмотри в будущее. Ведь я определена, ты тоже.

Удивительно, но второй обод вокруг радужки действительно возник и держался почти полминуты – Крейден читал будущее. Не знаю как… Может, как книгу, может, как набор цифровых данных, может, слышал его, как радиоволну. Но когда глаза его стали человеческими, я спросила: – Увидел?

Он снова молчал; ровно и красиво светили сверху звезды. Совсем не холодная ночь, удивительная. А после ответил: – Шансы на победу у нас есть.

Вот и славно. Шах мы его отцу уже поставили, поставим и мат в тот момент, когда мама Крейдена будет спать на заднем сиденье нашей машины, как до этого Марго.

– Все получится.

Я хлебнула – пьяная и счастливая – прямо из бутылки, которая стояла на крыльце.

– Я говорил, что люблю тебя?

Его взгляд умел говорить это вместо слов.

– Так прямо? Нет.

– Я люблю тебя, Ви.

– И я тебя.