Трент притянул меня к себе, почти укачивая.

— Потому что он любил тебя, — прошептал Трент, и у меня перехватило горло. — И он не мертв. Мы найдем способ освободить его.

Ладно, он не был мертв, но это было чуть ли не хуже. Я попыталась сделать новый вдох, но он вырвался у меня со всхлипом. Я попыталась отстраниться, но Трент не позволил мне, и я отпустила, плача громкими, задыхающимися, уродливыми звуками у него на плече, когда он запустил пальцы в мои волосы.

— Это моя вина, — сказала я сквозь рыдания. — Я воззвала к Богине, чтобы она сломала амулет Уиста. А потом я использовала эльфийскую магию, чтобы попытаться разлить баку в бутылку. Я подняла глаза, увидев общую боль в его глазах. — Почему он это сделал?

— Я знаю, это больно, — прошептал он, притягивая меня ближе, и я снова спрятала лицо у него на груди.

Даже когда я растворилась в нем, мне хотелось наброситься на Трента. Откуда он мог знать? Единственными вещами, которые он когда-либо любил и которые нуждались в нем, чтобы выжить, были его девочки, и с ними все было в порядке.

Но потом я вспомнила его агонию в лаборатории Ку'Сокса, понимание в его глазах, что он потерпел неудачу. Он принял весь эльфийский род в свой круг задолго до того, как познакомился со мной. Детские дома, лагеря, незаконные лекарства, которые финансировали исследования, чтобы спасти его народ от вымирания: они нуждались в нем, чтобы выжить. Они могли бороться с ним за каждый дюйм, но он был им нужен. И каждый день случались неудачи, большие и маленькие.

Наконец мои рыдания замедлились, и я сделала медленный, чистый вдох, затем выдохнула, пытаясь избавиться от своей сердечной боли. Но под этим скрывалось еще более сокрушительное сожаление. Почувствовав это, Трент крепко прижал меня к себе, заземляя, не говоря ни слова.

— Я была за него в ответе, — сказала я прерывающимся голосом, когда использовала одну из колючих салфеток Марка, чтобы промокнуть слезы, которые не останавливались. — Как ты это делаешь? — спросила я, и он вздохнул, его хватка на мне ослабла, не отпуская. От него пахло зеленью под слоем дыма и опилок, и я моргнула, глядя на него. — Ты взял на себя ответственность за них всех, — сказал я. — Чтобы сохранить им жизнь. Ты знаешь, что не можешь. Как ты с этим живешь?

Он по-прежнему ничего не говорил, и я сама ответила на свой вопрос. Ты делаешь то, что можешь, а с тем, чего не можешь, ты учишься жить.

Но это был Бис, и я не могла. Мое дыхание дрогнуло, когда я отстранилась и вытерла глаза.

— Я рада, что ты здесь, — прошептала я, и его хватка на моей руке усилилась.