Марк поморщился, стоя перед духовкой с подносом в руке.

— Закрыто, — проворчал он, затем попросил Зака достать еще два бутерброда из морозилки.

Вздохнув, я повернулась к Алу. Конечно же, он был в своем цилиндре, длинном пальто и фраке, его синие очки не скрывали усталости от недосыпа.

— Потому что она горела? — сказала я, и Ал поморщился. Смирившись, я отодвинула для него стул.

— Дали сказал, что ты разлила его в бутылку. — Ал одернул шнуровку на манжетах и шагнул вперед. — Это все? — сказал он, глядя на бутылку на столе, прежде чем повернуться к Джуниору и Заку за прилавком, один в фартуке, другой в костюме. — Демон гранде в фарфоре, пожалуйста, — сказал он, затем нахмурился на Трента, все еще разговаривающего по телефону. — Чертов эльф живет с этой штукой, прилипшей к уху. Скажи мне, Рейчел, он убирает его для секса?

— Демон гранде! — сказал Марк, и колокольчик над кассой зазвонил сам по себе.

— Прошу прощения. — Айви поднялась, не сводя глаз с джипа, который тихо въехал на стоянку. — Я хочу поговорить с Гленном, прежде чем он попадет сюда.

Я кивнула, и она коснулась моего плеча, прежде чем выскользнуть из-за стола и направиться к двери. Охрана Зака заметила это, наблюдая за ней всю дорогу. Щелчок, с которым она отпирала замок, был громким, и из-за прилавка Марк вздохнул — на новых покупателей, а не на Айви.

— Это должно быть интересно, — сказал Дженкс, и я быстро моргнула, когда он сел мне на плечо, пахнущий зеленью и взбитыми сливками.

Постукивая ботинками, Ал остановился во главе стола.

— Боже мой. Это действительно там? — сказал он, не делая ни малейшего движения, чтобы прикоснуться к бутылке души. — Как ты это сделала? — спросил он, и крылья Дженкса зажужжали у моей шеи. — Дали позеленел от любопытства. Даже Тритон не знала, как с этим справиться.

«Теперь знает», — подумала я, беря бутылку в руки, и Ал заметно напрягся, как будто я держала ядовитую гадюку. Я старалась не обращать внимания на то, что церковь теперь пострадала от дыма в дополнение ко всему остальному. «Я должна просто уйти, пока не сожгла все дотла», — подумала я, но церковь была первым случаем, когда я почувствовала себя частью чего-то большого, чего-то замечательного. Даже если я продолжала его уничтожать.

— Я нарушила правила… вот как, — сказала я, не в силах оторвать взгляд от кружащегося жемчужно-голубого за стеклом.

Ал сел, наклонив голову, коснулся моего подбородка и заставил меня посмотреть на него.

— Правила. Ты захватила баку. Никто никогда этого не делал. И совершенно невредима. — Его пальцы сжались сами собой, и я отвела взгляд. — Где мой кофе! — проревел он, и я подпрыгнула.