– Дух дома рассказал о пророчествах, о которых ты, кстати, продолжаешь молчать, а потом сказал, что с помощью моей крови можно дать Арх-Аиру живую оболочку. Я даю ему кровь, теряю способность понимать окружающих и…

И тут я замолчала, так и застыв с открытым ртом, потому что вот только сейчас поняла то, чего не понимала до этого. Арх-Аир пять лет провёл в моём мире, будучи татуировкой, он понимал все мои слова, значит, мой родной язык он знал. Знал! Но при этом, обретя человеческую форму в том доме, не понимал ни одного моего слова и сам же со мной на русском не разговаривал. Или просто делал вид, что не понимал, и специально со мной не говорил! Но зачем? К чему такие сложности, ведь теперь, когда у меня кольцо бабушки Оли на пальце, он со мной говорит!

– Катя, – позвал Садхор напряжённо.

– Я не понимаю! – Воскликнула я в полном бессилии понять уже хоть что-нибудь!

Растёрла лицо руками, пытаясь хоть так привести мысли в порядок, и с молчаливого одобрения Садхора рассказала о том, что поняла вот только что.

– Он знал мой язык. Не знаю, насколько это важно, но Арх-Аир понимал мой язык, при этом отказываясь на нём со мной разговаривать.

Было невыносимо горько от собственной неразумности. Это же очевидно! Почему я подумала об этом только сейчас? Почему не поняла этого ещё тогда?

Правитель драконов молча привлёк к себе, заставив уткнуться носом ему в грудь, крепко обнял и убеждённо заявил:

– Всё будет в порядке.

Мой недоверчивый хмык вышел приглушённым, но дракон услышал и его.

– Сейчас мы с тобой со всем разберёмся, накажем виновных, спасём невинных, а потом…

– Поженимся? – Предположила совсем не обрадованная этим я.

– М-м-м, – провокационное над моей головой, – первым пунктом в списке у меня шло «выспимся», потом «погостим в лесах Урии», там вообще много пунктов было, но твоё предложение нравится мне куда больше.

А мне нравился он. Вот таким – добрым, нежным, с хорошим настроением и планами на «нас», а не на него одного, но касательно меня. Он нравился мне…

Я подняла руки и обняла Садхора в ответ, обвив руками его узкую талию. И прижалась так сильно-сильно, и зажмурилась почти до боли, с шумом втянув носом его запах – свежий настолько, что он буквально пьянил.

И прошептала:

– Я боюсь…

И замерла, напряжённо осознавая, что только что сказала.

Очень медленно Садхор отстранился от меня настолько, чтобы заглянуть в моё лицо, внимательно всмотрелся в глаза и очень мягко, нежно, вообще почти с любовью спросил:

– Чего, маленькая?