Но…

«А что вампиры? От них никакого толка – после Картанара бессилен даже мой брат», – тогда, давно-давно, сказала Ахара.

И меня сейчас волновало не то, что у нас появилась пусть и кощунственная, но всё же возможность прочитать стёртые воспоминания вампиров. Нет, об этом я почти не думала.

Все мои мысли крутились вокруг Ахара.

Она не сказала. Ни слова не сказала о том, что существует Аркормэ Маэр – фактически временное противоядие от Картанара. Я допускаю мысль, что использование этой руны могло показаться ей бесчеловечным и неправильным, я и сама так думала, но… почему она не сказала? Ничего не сказала. Ни слова.

И я, отчётливо осознавая, к каким последствиям это может привести, потянулась, взяла чистый листок и простой карандаш и принялась с осторожностью переносить рисунок сложной руны с книги на бумагу. Закончила за пару минут всего, затем, помявшись, сложила листок несколько раз и спрятала в карман, что совершенно неприметной складочкой был прямо на животе моего простого тёмно-синего платья с прямой юбкой в пол.

Возможно, я только что совершила огромную ошибку. Возможно, используй я эту руну, я никогда в жизни себя не прощу, но всё равно каким-то невероятным образом мне было спокойнее знать, что ещё не всё потеряно.

* * *

Когда ближе к вечеру вернулся заметно уставший, но всё равно какой-то довольный Садхор, я не рискнула рассказать ему о том, что узнала. Зато он порадовал:

– Священник выживет, – произнёс Садхор, проходя в собственную спальню и взмахом руки зажигая свет.

Мгновенно стало намного светлее, и я только сейчас поняла, что всё это время напрягала зрение в попытках прочесть в сумерках книгу.

– Правда? – Не поверила я в первое мгновение, а уже во второе улыбнулась широко и радостно.

И пусть, что я его даже не знала – даже не видела! Мне всё равно было приятно знать, что одной несправедливостью в этом мире стало меньше, и невиновный человек не умер просто так.

От этих мыслей на душе так тепло-тепло стало, и хотелось улыбаться во весь рот, что я, собственно, и делала.

Садхор, видя мою радость, тоже улыбнулся, повесил свой форменный мундир на спинку стула, затем обошёл стол и встал за моей спиной, чтобы нежно-нежно поцеловать в макушку и заботливо поинтересоваться:

– Чем занимаешься?

И вся радость, теплота, лёгкость и даже безмятежность вмиг пропали, оставляя внутри меня тянущее напряжение и страх. Мне было не страшно говорить Садхору о том, что я узнала, куда сильнее пугало незнание того, что он будет с этими знаниями делать.

Руну применит. В этом я почти не сомневалась. И правителя я понимала и одобряла куда больше, чем вампиров, так что просто смирилась с этим практически фактом и старалась о нём просто не думать.