Лорд Бальтазар смиренно сложил пальцы домиком, выдержал долгую красивую паузу и лишь затем неспешно продолжил:

— Вам всем известно, что я старший сын в семье. Багратион унаследовал престол, так как у него первого появились законные наследники. Так считалось много лет и сейчас так считаете все вы. Но это неправда. Это ложь, которую покрывал наш отец. У меня первого родился ребенок. Сын, — Бальтазар оперся о стол, наклонившись к слушателям, и в полнейшей тишине проникновенно обвел взглядом всех присутствующих. — И сегодня он снова во дворце.

Дядя Арденса кивнул — и двери зала распахнулись. Гости церемонии приподнялись и возбужденно зашептались. Наконец вошедшего смогли увидеть все. Только он был не "вошедший" — мужчину вкатили на коляске. Сначала могло показаться, что у него больные ноги, но уже через минуту пристального рассмотрения становилось ясным, что дело отнюдь не в ногах. Сын лорда Бальтазара был слаб на голову. Его глаза невидяще блуждали по потолку, изо рта стекала слюна, которую исправно вытирала сиделка, а руки хаотично и бесконтрольно перескакивали из колен на ручки коляски и обратно.

— Увы, недуг моего сына неизлечим и очевиден, — продолжил дальше речь Бальтазар. — И вы можете заявить, что душевнобольной калека не может называться наследником, и поэтому решение моего отца было правильным. Но это не так. Ведь Греон родился здоровым мальчиком, и лишь по недосмотру или умыслу няньки он упал с кроватки и повредил голову. Всем было объявлено, что он умер, дабы не поднимать смуту лишний раз. Но это и вправду мой сын: родство может подтвердить любой целитель, как и возраст — он старший за Арагварда.

В зале было поднялся шум, но лорд Бальтазар поднял руки в успокаивающем жесте и негромко продолжил:

— Вы, должно быть, желаете возразить, что это не имеет значения, ведь Греон все еще душевнобольной и наследником быть не может. И вы правы. Как будете правы утверждая, что и моя дочь Даниэлла не может дать мне право на престол. Однако, у меня есть еще один ребенок, который может — и должен — считаться наследником, — тихий голос Бальтазар стих совсем, но следующая фраза громогласно вознеслась под свод зала. — Это Аларай Загорсский — боевой маг, которого все привыкли считать сыном Багратиона, но которым он точно не может быть. Дело в том, что он обладает склонностью не только к боевой магии, но и ментальной, которую он мог унаследовать лишь от своего отца — от меня, но никак не от Багратиона. Аларай сам не знал, кто его истинный отец. Теперь же нет причин скрывать правду ни от него, ни от вас всех.