Так она много кого раздражает, даже собственного мужа! Камеристку, повара, гувернантку, садовника и прочих.

В целом она неплохая женщина, но иногда на неё что-то находит. Жажда деятельности, что ли. Причём такая, что лучше бы она сидела и банально вышивала.

Татьяна Владимировна у нас любитель всевозможных новшеств. Телефон, телевизор, безлошадная повозка. О последней она пока только мечтает. Судя по настрою мужа, ещё долго ей мечтать, он предпочитает куда более традиционный способ передвижения. И менее затратный.

А ещё она любит выписывать всевозможные журналы, в том числе и заграничные. Каталоги, в которых порой такое вычитает, а потом и вовсе – купит, что не знаешь потом, что с этим делать. В инструкциях она разбираться не любит, а они в основном на франкском или аглицком. Иногда галатском. Поэтому, несмотря на практически всеобщую грамотность (спасибо славной царице Екатерине, начавшей в своё время этот процесс, царствие ей небесное), никто из слуг не мог понять, что с той или иной покупкой делать.

А результат требовали. Порой громко и истерично.

Но это в основном касалось садовника или повара, нам редко прилетало. Но однажды и горничным досталось, когда она заказала новые швабры с резиновыми полосками. Нам было объявлено, что тряпки – это прошлый век, нужно идти в ногу со временем, а не плесневеть. Резинки, по уверению рекламного буклета, были гигиеничнее, проще в обращении и выглядели очень стильно. Не оскорбляли, так сказать, чувство прекрасного.

Так и хотелось ей ответить, чтобы сама ими мыла. Да, так, чтобы дочиста, без разводов и прочего.

Хвала небесам, её супруг услышал те придирки и строгим тоном позвал в кабинет. Вышла она оттуда красная, пылавшая возмущением, но о новомодных швабрах больше не заговаривала. И ничего такого не заказывала. Сказывали, что он ей доступ к банковскому артефакту ограничил, лимит трат урезал до минимума.

Впрочем, что о плохом вспоминать, лучше вспомню, как я приехала в столицу. Это произошло спустя месяц после того, как я получила ответ от Аннушки с приглашением пожить у неё на квартире, пока я не найду работу. Раньше не получилось, хозяйка не могла найти подходящую замену. Точнее, она слишком много хотела за те деньги, которые была готова платить. Это я, сирота из монастырского приюта, многого не просила, а такую попробуй, найди в конце лета, когда выпуск был в мае и все уже разобраны.

Ладно, Бог с ней. Опять я не то вспоминаю.

Поезд, довёзший меня до Невограда, был новым, то есть не пыхтел, не выбрасывал клубы дыма, лишь тихо гудел. Внутри царила идеальная чистота, новые скамьи отличались мягкостью и упругостью, на окошках висели клетчатые занавески.