Дохлая лягушка с правой стороны: я отправила ловить её Мориса. По рецепту должен быть лягух, да правильно засушенный, а не раздавленный в блинчик тележным колесом, но уж что есть. Чашка с молоком слева: его наторговал у кого-то Мелкий. А может и не наторговал вовсе, а украл. Не всё ли равно? Коров мы тут точно не видали, но молоко есть молоко. Да и выбирать не из чего. Прядь волос и кровь проклинаемого. Вот тут бы плану и конец! Но нет. Я всё ж таки женщина запасливая. Один раз уже упустила Когтистую лапку и осталась без шанса отследить его магией. Так что по дороге в горы сделала несколько очень полезных вещей. Например, припрятала рыжий локон во внутренний карман куртки, а чуть погодя добавила к нему кусочек ткани пропитавшейся рудой повязки. «Недоверчивая гадина», — сказал бы кто-то. Наверное. Немного. Но я была замужем не один, не два и даже не три раза, так что точно знала, что к расставанию надо готовиться заранее.

Я забормотала, призывая дремлющую силу.

— Покровительница Лесовка, Хозяюшка Туча, Владычица Лужа, Правдолюб Уголёк! Кланяюсь вам на четыре стороны, — я четырежды отвесила поясной поклон, — зову и упрашиваю, молю отомстить, выручить, поручиться за ведунку. Пусть уснёт крепким сном, путь замрёт, недвижим станет тот, кто обидел меня. Пусть ноги его дубовыми корнями одеревенеют, пусть скрючатся пальцы, пусть…

— Это точно самый безопасный способ? — недоверчиво шепнул Морис.

Я воздержалась от ответа — сама понятия не имела. Слова заговора прыгали на язык, срывались прежде, чем я успевала понять их смысл, прикрытые веки заволокло алой огненной пеленой, а щёки налились жаром.

Редко я пользовалась этим колдовством…

Страшно… Боги, как же страшно отдаваться вам! Плыть по огненной реке магии, барахтаться, высовываясь, чтобы в последний раз глотнуть раскалённого воздуха, и снова тонуть. Рисунок проявился на кончиках пальцев, живой лентой закрутился на ладонях, заполз в рукава. Где-то под одеждой он скользил по коже, оплетая грудь, прорастая во мне силой. Вот уже проклюнулся из-под ворота, захлестнул петлёй шею… Горло перехватило: вздохнуть бы в последний момент, на малую толику вынырнуть из горячих плотных потоков магии. Я захлёбывалась в ней, забывая собственное имя. Помнила лишь одно: проклясть наглеца, погрузить в беспробудный, подобный смерти, сон. Чтобы не двигался, чтобы не моргал, чтобы не дышал…

Своего голоса я не узнала. Хриплый, низкий, точно нахлебалась дыма от костра:

— Вещь его. Дайте…

— Что? Какую? — Мелкий подскочил первым, но что делать дальше, не знал.