– Ты убил моего отца! – яростно крикнул Серебряный и подхватился на ноги. – Я уже остановился и подумал! Ты жив и свободен только потому, что полезен! Можешь быть полезен… Иначе бы ты уже давно сгнил. Сгнил еще в Данкатле.

Я не успела понять, когда именно Лидс оказался на ногах напротив Серебряного. Мы с мамой как-то сами собой очутились позади Гаро. А Имиллэ бросилась к Императору и прижалась к его груди. По ее щекам текли мутные призрачные слезы. Она явно хотела успокоить своего потомка.

– Я защищал Илтиран, – жестко процедил Лидсмад. – Твой отец, дракон, что претендовал на трон, вероломно напал на юную, на тот момент не достигшую брачного возраста драконицу. Он хотел сделать ее своей женой любой ценой. Как ты думаешь, если это станет достоянием общественности, долго ли ты удержишься на троне? Твой отец едва не стал одним из редчайших драконов – драконов, способных на насилие.

Серебряный рухнул на диван. Из него как будто вытянули внутренний стержень.

– Нет, – шепнул он. – Нет.

– Клянусь своей крылатой душой, своей красной кровью и бессмертной магией, что не произнес ни единого лживого слова, – отчеканил Лидсмад, и над его ладонью взметнулось пламя.

Затем он медленно опустился в кресло, я вернулась на подлокотник, а матушка присела туда же, где и сидела до этого. Короткая вспышка эмоций прошла, и драконы, кажется, были готовы продолжить дискуссию.

– Так ведь и сын недалеко ушел, – язвительно усмехнулась матушка. – Не вы ли, милорд Император, завели себе гарем?

Серебряный посмотрел на леди Маркаду пустым взглядом и равнодушно ответил:

– А что оставалось делать? Я не мог запретить драконам брать Квинлиг, но я мог забрать тех, кто еще не связан Драконьими Узами.

Я нахмурилась и посмотрела на Императора чуть иначе:

– Мне показалось, что вы не хотите, чтобы люди и драконы узнали правду. Мне казалось, что вы заинтересованы в как можно большем количестве Квинлиг.

– Ложь и обман – тупиковый путь, – покачал головой Серебряный. – У нас уже обострены отношения с Данкатлом, люди хотят видеть своих женщин, ведь каждая Квинлиг чья-то дочь, сестра, племянница. Мы можем соврать сейчас, но дальше это будет уже не утаить. Значит, проблема должна быть решена кардинально. И я боюсь того, что еще не найденное решение не сработает в обратную сторону. Что будут спасены будущие Квинлиг и обречены нынешние.

Вокруг нас сгустилась тишина, и эту тишину я уже не рискнула нарушать. Молчал Лидсмад – готова поспорить, он просчитывал время полета до Пещер. Молчала матушка – мнится мне, что она тоже была удивлена новой стороной Императора. И Серебряный тоже молчал, он о чем-то напряженно размышлял. Между его бровями залегла глубокая складка, он хмурился, сжимал кулаки и даже что-то шептал себе под нос.