И такой случай представился. Как же была она неосмотрительна в своих поступках, моя Снежинка. Украсть ребенка, отошедшего от нее на пару минут, не составило труда: зажать ему рот, чтобы не кричал и унести подальше, в свое логово. Осталось только ждать, пока Луара сама не придет в мои руки и будет делать все, что я пожелаю. А желал я многого.

Она пришла в тот же день, словно чувствовала свое дитя на расстоянии.

– Чего ты хочешь, Атропин?

– А чего хочешь ты, Снежинка? – я сидел на стуле, закинув одну ногу себе на бедро, ощущая всю степень превосходства.

– Не называй меня так! Никогда!

– Я бы не советовал тебе горячиться, – сказал спокойно глядя ей в глаза. – Мне кажется, но ты не в том положении.

Женщина сжала кулаки от злости. Видно, как ей было тяжело совладать со своими эмоциями, но ради своего ребенка она сумела себя сдержать.

– Так чего ты все–таки хочешь? – сухим безжизненным голосом спросила Луара.

– Чтобы ты просила…

– Просила? Хорошо! Прошу, верни Хоука! Он никак не связан с нашими отношениями!

– Во–первых, он мой сын, а значит он наша с тобой прямая связь, как бы печально это не было, во–вторых, ты неправильно просишь, – произнес, не сумев сдержать ухмылки. Мне нравилось растягивать удовольствие. Смотреть, как она сначала не понимает, а потом ломается, словно ветка, наполненная соком, но которую ты умело переломил, даже не напрягаясь.

Я медленно провожу взглядом от ее лица к полу и Луара, следуя за ним, опускается на колени.

– Верни мне его, прошу…, – и видя мою приподнятую бровь, наконец говорит то, чего я жажду. – Я сделаю, все, что ты захочешь.

– Это другой разговор. Ты расскажешь мне все про Хранителей: все ваши слабые места, про все, в чем вы несовершенны и где больше всего уязвимы.

– Для чего это тебе?

– Это не имеет для тебя никакого значения.

– А взамен?

– Это еще не все, Снежинка.

– Не…

– Я буду называть тебя так…, – я стукнул по столу, отчего женщина дернулась. – … как посчитаю нужным. Ты поняла?