Касаемся темы потомства, и Женя не сдерживается, вспыхивает, эмоции находят выход. Ее тело бьется в моих руках, а слова обвиняют, жалят точными болезненными укусами. И я слышу то, чего боялся больше всего:

– Я могу уйти? – Тело реагирует само: руки, спина, грудь превращаются в камень. Отставляя правую ногу, переношу вес – готовлюсь к сопротивлению. – Или… – М повисает многозначительная тишина.

«Или ты поступишь так же, как и он?» – недосказанный вопрос пульсирует в висках.

– Я не буду удерживать, – прилагаю титанические усилия, но отстраняюсь, даю свободу. Верю, что она сделает правильный выбор. Правильный для нас двоих.

Застывает у двери на мгновение, а ее взгляд режет. Отстраненный, такой, каким смотрят на незнакомых людей. Выхватывают в толпе лицо, стараются уловить близкие черты и отворачиваются, понимая, что ошиблись.

Следую тенью, а в доме, раздражая, продолжается жизнь, идет своим чередом. Отгораживаюсь от остальных звуков, все мое существо сосредоточено на ней. На моей паре.

Тонкие пальчики ложатся на дверную ручку, сжимают гладкий металл.

Ощущаю себя, словно в шаге от пропасти. Один порыв ветра – и меня не станет, размозжит.

Сомнение в каждом движении ее тела, но что бы сейчас ни произошло, не отпущу. Не смогу.

А племянник, будто издеваясь надо мной, выталкивает растерянную Женю на улицу.

Он не причинит вреда, не даст уйти – знаю. Но это знание не дает покоя.

Первый звонок Мит сбрасывает, я бегу обратно, стягиваю грязные штаны на ходу. Даю Миту несколько минут, одеваюсь, не моргая, гипнотизирую телефон.

Второй, третий – то же самое.

Черт.

Срываю с вешалки кофту.

Четвертый.

– Все нормально, – и снова Мит сбрасывает звонок.

Мечусь из угла в угол в холле первого этажа, раскручивая на пальце автомобильный брелок.

Если ехать, то куда?!

Набираю пятый раз – полный игнор. Слушаю гудки, пока вызов не сбрасывается автоматически.