Если бы лицо возлюбленного выражало гнев и презрение, она не стала бы оправдываться, а приняла бы это, как горькое наказание, более страшное, чем смерть!..

Но ничего подобного не было. Любимый смотрел на неё сверху вниз, и глаза его выражали ласку, заботу, и почему-то тревогу. (Такое выражение бывает у матери, которая впервые отпускает неразумное дитя дальше десяти шагов от себя.)

«Он не знает! – подумала Анджелика. – Если бы знал, то как-нибудь показал бы это».

– Знаю! – сказал вдруг Драся, лукаво улыбнувшись.

– Что?..

Ноги девушки вдруг подкосились, но сильные руки любимого подхватили её, как ребёнка, и подняли в воздух. Анджелика сама не поняла, как оказалась сидящей на кровати, между тем, как Драся устроился у её ног.

–Знаю, – повторил он. – Ты уже несколько дней «кричишь» о том, что ещё хоть раз хочешь повторить то, что у вас было с ним. Не удивляйся – я опять читаю твои мысли.

– И… давно?.. – выдавила из себя Анджелика, ещё не зная, как отнестись к его словам.

– С тех пор, как мы вернулись в Менский замок, после поисков Барба. Я услышал, как ты «кричала» из самой глубины души, что тебе одиноко и страшно. Это было задолго, до того, как мы переступили порог замка. На твой «голос» я и шёл, можешь спросить у Фига, он подтвердит.

– А мне ничего не сказал…

– Мне нужно было убедиться, что это чувство не исчезнет. Оно не исчезает!

– И много ты ещё услышал моих интересных мыслей?

– Да, разных мыслей было много. Например, тогда во время танца дриад мы с Барбом привиделись тебе клёном и ясенем. А ещё… Я никогда бы не допустил твоего участия в том празднике любви, если бы не увидел, что этого жаждет твоя исконная корневая природа!

– Значит, моя природа настолько низкая? – почти проплакала Анджелика. – Значит, я всё-таки – шлюха?

– Ты, это ты, – ответил её мудрый возлюбленный. – Если тебе удобно считать себя шлюхой – считай. Но в таком случае, это больше не является определением чего-то плохого.

– Но кто же я тогда?

– Для меня, ты, прежде всего – принцесса, – начал Драся объяснения таким серьёзным тоном, что не оставалось сомнения – он говорит о самом главном в своей жизни. – Для дракона это, тоже, что богиня для верующего! Ты – принцесса, наградившая дракона любовью и доверием! Нет ничего выше такого подарка! Этого не каждый удостаивается… Надо ли говорить, что теперь для меня ничего в мире не существует, кроме моей принцессы? Ты – главное, всё остальное, второстепенно. Что же до Барба… Тут особый разговор. Просто ты сама не всё знаешь о своей природе. Я потом тебе расскажу подробнее, когда всё уляжется и успокоится. Дело в том, что это вопрос серьёзный, и ты должна многое узнать о себе и принять… Но, всё потом! Это ведь я попросил его принести тебе извинения! Не потому что я струсил, просто меня ты слушать не стала бы. А с ним ты сбросила страшный груз с души… Видишь ли, здесь все всё понимают и никто не осуждает тебя… вас с ним… нас… В общем, я тебе всё объясню, а сейчас, пожалуйста, пойми – я люблю тебя! Люблю всем сердцем, без оговорок, обид и обязательств! Это все знают и Барб тоже. Поэтому он… То есть, я… Мы… А, не важно! Просто пойми – наша любовь, это любовь, а всё остальное… В жизни много всякого есть и много ещё будет…