– Он теперь…

– Вернется домой. Женится. А помнить все равно будет другую. И любить – другую.

Теперь промолчал Торн.

В его возрасте любые потери казались непоправимыми. Не забыть, не отодвинуть в глубины памяти. Лейф знал, что любая боль со временем стирается, словно занесенная песком, но…

Ему было жаль супругу Ричарда. Всю жизнь она будет соперничать с призраком.

Мертвая женщина – самый страшный соперник. Она идеальна, она не устраивает скандалов и сцен, не спорит, не ссорится, обладает всеми возможными добродетелями… останься Тира жива, и дорожки их разошлись бы.

Ее манил путь воина, его – дорога короля, они не смогли бы остаться вместе. Рано или поздно любовь истаяла бы под натиском обстоятельств.

Не получилось.

Тиры нет.

А Ричард целыми днями сидит и смотрит на море.

Договора с Олавом он подписал, правда, но… Лейф смотрел ему в глаза. И видел там то, чего не хотел.

Видел сильного человека, у которого умирала часть души. Самая лучшая, самая светлая и счастливая… от Ричарда уходила его юность. Веселая и беззаботная, с незабудками в белых волосах, уходила, не останавливаясь…

Что останется?

Дорога короля.

Ричард будет хорошим правителем, это Лейф понимал. Но – несчастным. И медальон с прядью волос Тиры навсегда останется при нем.

Во что это выльется?

Найдется ли кто-то, кто еще раз сможет отогреть его душу?

Лейф подумал о Лилиан Иртон. Подумал с приязнью. Вот такая – смогла бы. Но Лилиан на земле одна, и она уже сделала свой выбор. У нее есть муж, дочь, семья, любимое дело… нет, короля тут решительно некуда втиснуть. Разве что как друга.

Даже не любовника, Лилиан для этого слишком цельная натура. Она не станет делить своего мужчину ни с какой другой женщиной. Никогда. И сама изменять не станет, за что Лейф ее тоже уважал. Гадко это, от живого мужа по чужим постелям прыгать…

Понятие чести у Лилиан было почти вирманским, за что ее и уважали моряки.