– Бран!!!

И столько счастья в них было. Искреннего, человеческого, которое сияет в глазах у каждой любящей женщины, неважно, жены, сестры, матери, дочери…

Вернулся.

Живой!!!

А больше ничего и не надо.

– Поднимайтесь, миледи. Ничего еще не кончилось.

Брану не хотелось произносить эти слова. Обнять бы ее, успокоить, уверить, что все позади…

Увы.

У них еще есть хорошие шансы стать кормом для рыб. Или ворон – по ситуации.

Анжелина явно вспомнила все, что произошло, и потерла лоб.

– Да, я сейчас… Дайте мне пару минут, Бран, я приду в себя, и все сделаю…

– Сделайте, миледи, – голос Брана звучал мягко, увещевательно. – Вы сможете осмотреть вещи и найти что-то съестное? И переоденьтесь, прошу вас.

Анжелина недоуменно поглядела на Брана.

– Во что?

– Миледи, вам лучше знать. Но прошу вас надеть что-то такое, чтобы нам было удобно идти или ехать верхом, – просто ответил Бран. – Надеюсь, у вас есть такое платье?

Анжелина прикусила нижнюю губку, подумала пару минут, и кивнула.

– Я сейчас попробую разобраться.

И исчезла в лодке.

Принцессам, конечно, не полагается что-то делать своими руками. И переодеваться, едва прикрывшись парусом от посторонних взглядов, тоже не полагается. Но если выбор стоит между жизнью и приличиями – Мальдоная с ними, с приличиями. Анжелина была вполне молодой и здоровой девушкой, а не испанским королем, который обгорел просто потому, что этикет не позволял передвинуть жаровню.*

А Бран тем временем вернулся к пленному.