А что терял хозяин?

Разбудить его – уже разбудили.

Собак спустить – все равно вниз спускаться.

Так хоть посмотреть, что там и как, а вдруг и правда чего полезного обломится?

Минут через пять дверь распахнулась. Хозяин стоял на пороге в длиннющей ночной рубашке и колпаке, и держал за ошейник здоровущего кобеля неясной породы. Правда, помельче Нанука раза в полтора.

Лиля, не особо опасаясь, подошла к мужчине, и потянула с руки браслет. Не обручальный, попроще…

– Хотите?

Блеснули изумруды в кольцах и браслете, и хозяин подслеповато прищурился.

– А вы, никак, и правда из благородных?

– У нас беда, – просто сказала Лиля. – Если пустите нас до утра, побрякушка ваша. И еще добавлю, если договоримся. Мне весточку надо послать мужу, позарез…

– И дети с вами…

– С нами… помогите, пожалуйста, – браслет опустился в протянутую ладонь, недвусмысленно показывая своей тяжестью, что сделан из чистого золота.

Как известно, щедрая оплата пробуждает в человеке самые возвышенные чувства. К примеру, доброту, сострадание…

– Да что ж вы стоите? Заходите!

– Кобеля уберите, – попросила Лиля, не трогаясь с места.

– Ох… да, сейчас я, сейчас, да вы проходите, дамы…

Три бабы разных возрастов и два ребенка совершенно не выглядели опасными и подозрительными. Даже с учетом того, что на дворе стояла глухая ночь, часа так три…

Берта покачала головой, но и сама зашла, и детям помогла. Милия вообще едва на ногах держалась, по подбородку у нее текла струйка крови – ее величество кусала себе губы, чтобы не кричать в голос. Больно, все-таки.

Лиля почти затащила ее в дом, и без лишних церемоний потащила на более-менее чистое место.

– Ляг, полежи. Я тебя сейчас осмотрю. Берта, на тебе дети.