Ладно уж, мне не жалко. Да и меня она, скорее всего, и воспринимает, как своего ребенка. Пусть взрослого, но не менее любимого. Впрочем, о чем я, Каталана единственная, кто всегда заботился об Аделаиде, что прошлой, что обо мне.

— Все-все, я больше не могу… — мягко рассмеялась я. — Спасибо.

— Я позже еще принесу, вам нужны силы. Три дня без сознания проваляться — это не шутки!

— Три дня? — пораженно выдохнула я, сразу же вспоминая о Мэтью.

Мы же договорились с сыном, что будем каждый вечер общаться. А сейчас что? Вдруг он подумал, что я забыла о нем? Это же ребенок! Он мог с легкостью придумать себе что-то.

Я же только смогла найти маленькую ниточку понимания между нами…

— Аделаида, милая, почему ты плачешь? — переполошился до этого почти умиротворённый Чарльз.

Я плачу?

— М-Мэтью…

— Не беспокойся, я все объяснил ему, — быстро проговорил Чарльз, и я нахмурилась, внимательно посмотрев на мужчину. — Не переживай, я сказал, что твой переговорный артефакт сломался и несколько дней ты не сможешь говорить.

— Спасибо, — кивнула я, облегченно выдохнув.

Конечно, Мэтью нужно будет рассказать обо всем, но не так. Да и к чему ребенку знать, что только обретенная мама едва не превратилась в послушную куклу отца? Нет уж, я сама после аккуратно обо всем расскажу. Постараюсь сделать так, чтобы не ранить его еще сильнее.

Почувствовав, что силы заканчиваются, я прикрыла на несколько секунд глаза. Снова спать мне категорически не хотелось, пусть организм и требовал. Что-то необъяснимое грызло изнутри, подсказывая, что я еще не все знаю. Или не необъяснимое?

Покосившись на прикрывшего свои глазки-бусинки Ангела, я внутренне усмехнулась. Пусть общаться мы пока не можем, но даже так мой юный друг пытается что-то мне сказать. Направляет и предостерегает.

Блин, теперь даже сама не понимаю, злюсь я на индивидов или нет. Ведь не случись того, что случилось, я бы, скорее всего, никогда не узнала своего маленького Ангела.

— Может, расскажите, что случилось, пока я была без сознания? — тихо пробормотала я, чувствуя, как закрываются от усталости глаза. Только не это!

— Все потом. Леди Аделаиде нужен отдых. Прошу всех выйти, — бодро оборвал мои потуги лекарь. Точно коновал.

— Я все расскажу, — тихо проговорил Чарльз и, сжав напоследок мою руку, пошел к двери.

— Выздоравливай, — впервые за все время проговорил Джон, внимательно следя за мной.

— Спасибо.