— Это правда, что ты вышла замуж за Шади? — вдруг спросил Саян. Ну что же… говорят, лучшая защита — нападение.

— Нет, не правда. Шади сам оформил фиктивный брак перед вылетом, я узнала об этом только тогда, когда пришлось воспользоваться нужными бумагами. Чтобы вытащить его оттуда, откуда я собиралась вытаскивать тебя! — мне скрывать нечего, и врать я не собираюсь, а потому смотрела прямо, не отводя глаз.

— Жаль… — в его ответном взгляде даже вины больше не было, только непонятная усталость. От чего он устал? От своей "жены"? Тогда какого шайтана?! — Он — хороший парень, надежный… Не то что я, — и кривовато усмехнулся.

— Сейчас это не важно. Мы говорим о другом, — а действительно, не важно… То, что горело и жгло, то, что не давало дышать еще пять минут назад, погасло. И даже не слова были в этом виноваты. Просто… просто для Саяна важнее оказалось чье-то чужое спокойствие. Не мое. И это значит, что я ничего не буду рассказывать ему о нас с Шади. Это уже не его дело.

— Я все равно предлагаю тебе помощь. Мы найдем деньги, наймем лучшего адвоката, поднимем волну в прессе, и ты будешь свободен. Если хочешь сам! — вот последнюю фразу я сказала раздельно, четко, словно один за другим уронила три тяжелых камня.

Саян помолчал, глядя на меня со странной полуулыбкой, то ли грустной, то ли просто стылой. И руками себя обхватил, как будто ему холодно, обнял себя за плечи.

— Я всегда подозревал, что недостоин твоей любви. Ты — чудо, Адиль. Но я не могу только и делать, что предавать любящих меня женщин. Перед Тали у меня есть обязательства и… А ты права, все — не важно! Меня не надо спасать, Адиль.

— Твои обязательства касаются денег, или ты с ней спишь? — вот сама от себя не ожидала такого вопроса, не ожидала этой жесткости и прямоты, я никогда раньше так не спросила бы! Но мне нужно знать все до конца.

— Я ее муж уже четыре месяца, — Саян внимательно посмотрел, понял, что мне нужен прямой ответ и кивнул: — Да, мы спим вместе.

— Как давно ты по-настоящему ее муж, а не по документам? — дура, но не расковырять эту кровавую рану до конца я не могу. Вот так, обдирая присохшую корочку боли, чтобы текло рекой, чтобы вытекало все, что накопилось, вместе с кровью. Все, что было, все, что могло бы быть…

— Четыре месяца, — Саян отвел глаза, вообще отвернулся и смотрел куда-то в угол. — И скоро стану не только мужем, но и отцом.

— Понятно… ну что же, желаю вам счастья, — голос больше не чужой, мой, спокойный даже, не дрожит и не прерывается. Все. Ребенок. У него будет ребенок от другой женщины. Этим все сказано, этим все закрыто и закончено. Навсегда. Больше говорить не о чем.