Я же отпустила истерику на полную катушку. Правда, без громких воплей и конвульсий — схлопотать пощечину мне ни капли не хотелось, а в то, что у профессора не заржавеет, мне поверилось как-то сразу. Очень уж у него взгляд был выразительный.

Кончилось все тем, что мужчина встал и вышел, а вернулся в сопровождении еще одного мужчины. Точнее, молодого парня, длинного, тощего и нескладного, как циркуль.

Парень, недовольно сопя, вручил мне стакан воды и полотенце.

Пришлось пить, постукивая зубами по стеклу, а потом долго и тщательно сморкаться в белую махровую тряпочку. Зато у меня было время подумать.

Не зря мне так не понравился служащий в последнем ломбарде. И глаза у него были бегающие, и руками он суетился по прилавку, перебирал пальцами, как толстыми червяками. Как же я, дура такая, не заметила, что эльвернит подменили?!

А ведь Шади на яхте возился именно с теми кристаллами, что мы забрали из ломбардов. Вот откуда его паранойя. А мне не сказал.

Я бы сейчас даже разозлилась, если бы не понимала — он просто не хотел меня пугать и старался охранять, как мог. Но все же, все же… хотя чего теперь жалеть о несбывшемся. Если бы я знала… ни за что не пошла бы шататься по отелю в одиночестве. Все мужчины одинаковы. Саян тоже что-то там бормотал про опасность и свое молчание. Нет, вот о нем сейчас не буду думать. Шади заботился обо мне, а Ян…

Теперь имеем то, что имеем. Судя по глазам профессора, мой слезоразлив ему уже надоел. Если не перестану — как бы чего похуже не вышло.

Наверное, будь я парнем, мне было бы сложнее. А от девчонки, да еще и блондинки, никто не ждет особого ума. Знаю, что это стереотип, все знают, а попадаются. Надо только шмыгать носом, прятаться за полотенцем, время от времени снова пускать слезу и очень многословно, с кучей подробностей и повторов, рассказывать, "как все было".

И когда я, заикаясь и всхлипывая, поведала, что все получилось, ну совсем случайно… но я уже почти догадалась, как и почему… в холодный карих глазах слушателя мне почудилась досада и даже злость.

Профессор встал и заходил из угла в угол, в пять гигантских шагов пролетая мою невеликую тюрьму.

— Дура, обычная малолетняя дура! Я двадцать лет бьюсь над этой проблемой, чтобы какая-то сопливая пигалица "случайно" сделала МОЕ великое открытие… — тут он так на меня зыркнул из-под своих окуляров, что мне стало окончательно страшно. Похоже, это "открытие" станет моим "закрытием", как только мой пленитель выжмет всю информацию до капли.

Профессор снова вышел, на этот раз громко хлопнув дверью, зато я успела заметить, что за ней не такой же подвал, а вполне оборудованная лаборатория, как бы не лучше, чем у нас в универе. Во всяком случае, газовый хроматограф нам так и не выделили, а тут вон он… в углу, и включен. А выхода не видно. Совсем.