— Не выключайте гилайон! — велел он и открыл портал, настроившись на звонивших.

— Авизар, ты остаёшься здесь! — рыкнул Лачев, заскакивая следом.

Уже через несколько секунд мужчины оказались в другой стране. Горы угрожающе нависли над ними. Холодный воздух обжёг нервные окончания, заставил зябко поёжиться. Но лишь на секунду! Всё внимание магов сосредоточилось на окружающей обстановке.

Чуть погодя из нового портала выскочило ещё несколько ткачей. Пока Лачев отдавал им команды, Нейл обошёл небольшую, относительно ровную площадку и скрылся за горным выступом. Гораций тут же рванул следом. За огромным камнем был спуск вниз. И два гоблина в боевой ипостаси. Не воины, судя по отсутствию оружия, но сильные. Лачев торопливо догнал Тестимуна, настороженно глянул на незнакомцев и вскинул руки.

— Мы пришли с миром.

Гоблины кивнули, но ипостась не сменили.

— Отведите нас к женщине! — велел Нейл. Его голос охрип от волнения.

— Нам нельзя туда. Эта земля чужого клана. Узнают — нападут на наш.

— Это они украли мою жену?

— Нет! Не гоблины! — затряс головой нелюдь.

— Мы проверяли тропы после зимы, — пояснил его товарищ. — Увидели чужаков. Магов. Они посадили знахарку в пещеру. Мы узнали её… Она помогала летом.

Тестимун слушал сбивчивую, с ошибками речь, не перебивал и не переспрашивал. Он прекрасно понимал, что пытались сказать обычные пастухи.

— …Мы наблюдали. Долго. Пока не взошли луны.

— Потом пришёл ещё один… не человек. Много кричал и ушёл. Злой.

— Тогда и маги ушли. По нашей тропе. А гилайон знахарки выбросили.

— В снег. Мы подобрали. Там пароля нет.

— И мы позвонили.

Нейл одобрительно кивнул.

— Вы всё правильно сделали. Я благодарен вам. А теперь отведите меня к той пещере.

Гоблины опасливо глянули на людей, но пошли по тропинке. Маги, держась на некотором расстоянии, следовали за ними. Гораций предусмотрительно придерживал Нейла, чтобы тот не подгонял провожатых. Задиристые нелюди могли и взбрыкнуть. Под ногами тихо потрескивала замёрзшая за ночь корка грязи. Изо рта вырывался парок. А Тестимуна потряхивало не от холода, а от страха за жену, которая мало того что перепугалась, так ещё целый день была голодная и замёрзшая.