Внезапно мне начинает казаться, что лучше нам оказаться в камере без вида на море – и без Реми, – что бы там ни говорила Нури.

Но, когда я прихожу к этому выводу – надо полагать, вместе с Флинтом и Хадсоном, – страж ворот набирает несколько цифр на панели управления. Однако на этот раз вместо лязга решетки я слышу скрежет шестерней.

Когда раздается этот звук, оба тюремщика подходят немного ближе к воротам. Я хочу спросить, в чем дело, но тут пол превращается в скат, круто уходящий вниз.

– Какого черта? – пронзительно кричит Флинт, пытаясь ухватиться за что-то. Но уже поздно, мы скользим вниз, вниз, вниз… и оказываемся в гигантской наклонной трубе.

Я падаю в нее первой и пытаюсь схватиться за стенки, чтобы удержаться, но они совершенно гладкие, на них нет ни неровностей, ни ручек, ничего такого, за что можно бы было ухватиться. Возможно, это к лучшему, ведь я слышу, как следом за мной скользят Хадсон и Флинт, и мне совсем не хочется, чтобы они врезались в меня.

Проходит, наверное, минута, прежде чем я достигаю конца ската, после чего падаю футов пять и оказываюсь на металлическом полу.

На этот раз я приземляюсь на задницу – наверное, потому, что, приземлись я на ноги, было бы слишком много чести. Мне больно, и у меня нет времени – нужно поскорее убраться с дороги, чтобы в меня не врезался падающий Хадсон, который, разумеется, приземляется, как гимнаст на Олимпийских играх. Несколько секунд спустя то же самое проделывает Флинт.

Придурки.

– Как ты думаешь, где мы? – спрашивает Хадсон и протягивает мне руку, чтобы помочь встать на ноги. Я принимаю его помощь, поскольку теперь у меня болят и колени, и зад, а мы не пробыли в этом месте и двух часов.

– В камере шестьдесят восемь? – предполагаю я, оглядывая помещение, в котором почти так же темно, как и в коридоре. Однако здесь достаточно света, чтобы я могла разглядеть, что мы стоим в камере из совершенно гладкого отполированного металла. Он не новый – местами он немного изменил цвет, потерял блеск.

Я провожу ладонью по стене, но на ней нет ни выпуклостей, ни швов. Насколько я могу судить, все здесь сделано из одного куска металла – стены, потолок, пол. Я никогда не видела ничего подобного, и художница во мне испытывает невольный интерес, но мне также становится и страшно, ведь мы оказались в цельнометаллическом гробу. И это еще до того, как я слышу доносящийся словно из ниоткуда низкий ужасающий рык, и волосы у меня встают дыбом.

Глава 108. В камере с ведьмаком

Глава 108. В камере с ведьмаком

Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, откуда доносится этот звук, но Хадсон и Флинт уже встали рядом, заслонив меня от того, что издавало рык, и лишив меня возможности что-либо увидеть. Рык слышится опять, еще громче. Может, этот Реми тираннозавр? Потому что я не могу представить себе, какое еще существо может издавать подобные звуки.