Южная тропа была странно затененной. Неужели тени действительно передали ему мои мысли? Показали ему, о чем я думала? Были ли мы с Бероном все еще связаны как члены одной стаи, даже несмотря на то что Люмос разорвал нашу парную связь?

Я не могла позвать Волка, потому что знала, что Анубис услышит. К тому же Берон ничего не мог сделать, чтобы помочь мне, пока я пряталась в этом месте. Мне нужно было убедить Анубиса, что я на его стороне, что, когда мы вернемся в Гелиос, я помогу ему.

В то же время мне нужно было, чтобы Берон знал – со мной все в порядке, я не разлагаюсь, как Зарина. Я хотела, чтобы он поверил, что я вернусь и помогу им сразиться с темным богом.

Я собрала свои тени и послала новую мысль: воспоминание обо всем, на что способен Анубис. То, что могло помочь Берону и его стае, Нур и Келуму, Сол и Люмосу.

Я показала Берону, как мы добрались до страны теней, но предупредила, чтобы даже не думал приходить сюда. Я показала ему остаток, Скульптора и то, что он рассказал мне. Я раскрыла свой план, даже те моменты, которые Берон не хотел бы видеть, и те, которые, как я надеялась, появятся в ближайшем будущем. Под конец я сказала Волку, что все между мной и Анубисом было ненастоящим. К богу смерти я не испытывала ничего, кроме чистой ненависти.

Выйдя из ванны, я надела темный халат и высушила волосы мягким полотенцем. Я нанесла лосьон на кожу и присела в комнате с влажным воздухом, надеясь, что Берон услышал мои самые сокровенные мысли. Наша связь казалась случайной и неконтролируемой. Даже не подозревая об этом, я послала ему видение нашей первой встречи. Мне нужно было, чтобы он узнал те вещи, о которых я рассказала.

Он, как и все остальные, должен подготовиться к встрече с Анубисом.

Хотелось бы мне знать, что именно замышляет бог смерти. Так бы я могла дать остальным более четкие указания.

Я вышла из комнаты, полная решимости узнать как можно больше за то скудное время, которое у нас оставалось. Анубис ли установил подобные временные рамки или же это сделал Скульптор?

Каким бы терпеливым ни казался бог смерти, ему очень хотелось вернуться в Гелиос… если только Скульптор не высек подобную спешку в характере Анубиса. Скульптор сказал, что я сожгу тень Анубиса и объявлю ее своей. Я же понятия не имела, как зажечь пламя, которое все остальные видели во мне, – пламя, скрытое в тени…

26

26

Вернувшись в свою комнату, я обнаружила изящное золотое платье, лежащее на моей кровати, и поднос с такой же едой и стаканом прохладной воды, ожидающий меня на рядом стоящем столике. Хлеб оказался твердым. Его трудно было жевать, но я справилась. Рыбу есть не хотелось, а сыр хотя и был несвежим, по крайней мере еще не покрылся плесенью. Казалось, бог мертвых мало знал о нуждах живых.