Его глаза изучали мое лицо.

– Хоть и не здесь.

– Не говори так. Я действительно чувствую беспокойство, но это не из-за дома, или тебя, или кого-то еще. Я не знаю, что не так.

Он нежно поцеловал меня. За последние пару недель его кошмары почти исчезли, и он казался таким счастливым, каким я его никогда не видела. Правление его устраивало, хотя он был гораздо более занят, чем мне бы хотелось. По-настоящему у нас было время поговорить только ночью, и обычно он был так измотан, что быстро засыпал.

Но ночью я лежала без сна, чувствуя себя странно неуютно. На самом деле в дороге я спала лучше.

– Я думаю, – начала я, надеясь, что смогу передать свои мысли, не причинив ему боли, – я не чувствую, что моя цель здесь. У тебя, Зейди, Адриэль и Роана у всех есть важная работа. Я благодарна за свое место в совете, но я никого и ничего не представляю.

Талин терпеливо ждал, пока я закончу.

– Я думала, что буду довольна, когда все люди, о которых я заботилась, будут в безопасности. Но я все еще ловлю себя на мысли, что мне интересно, что еще там, за горизонтом.

– Конечно, – сказал он, целуя меня в лоб. – У тебя душа искателя приключений. Это просто так не проходит.

Я неуверенно посмотрела на него.

– Нет?

– Нет. Так скажи мне, что ты хочешь сделать?

– Я хочу научиться целительству у Адриэль. Я хочу узнать, сможем ли мы улучшить наши дипломатические отношения с Кувеном. Избежав твоей женитьбы на их принцессе, – поспешно добавила я. – Я хотела бы посетить острова Пенери, потренироваться с галетянами и выяснить, есть ли у кого-нибудь еще такие же связи с природой, как у варинийцев.

В уголках его глаз появились морщинки.

– Тогда чего же ты ждешь?

– Все не так просто, Талин. Я также хочу быть и с тобой. Я хочу быть с людьми, которых люблю. – Я в нерешительности прикусила губу. Знать, чего я хочу, – это одно, а признаться в этом Талину – совсем другое. Но я не могла продолжать отрицать правду, которая была сокрыта во мне с того дня, как иларийский мальчик подарил мне странствующего краба. Я сделала глубокий вдох. – И я хочу свободы.

Его лицо было таким открытым и понимающим, что мое сердце, казалось, могло разорваться от любви к нему.

– Тогда иди, любовь моя. Мы будем ждать тебя, когда ты вернешься.

Слезы облегчения брызнули из моих глаз.