***

— Даже в спокойные времена я тут редко бываю, — сказал Диего, провожая Лину на кухню своего скромного жилища. Черт знает, сколько ему пришлось уговаривать её прийти сюда. Точнее, пожить здесь. И не просто на правах альфа-девушки. Он понимал, что приглашать её «жить к себе» — слишком скорый шаг. Но он заверил, что чаще всего ночует в казармах или в лесу. — Так что вот… Тут тарелки, чашки… Все в пыли и паутине…

И это не шутка. Тут правда было очень пыльно, что подтверждало слова Диего о его редком пребывании здесь, хотя, казалось бы, должен был находиться чаще. Домишко его находился в центре Лунной улицы — эту улицу еще славный король Сайман сделал улицей оборотней, а в центре — понятное дело, был дом вожака. Но тут в основном старики на пенсии да женщины с детьми, оттого и следить ни за кем не нужно — парни-вояки являлись главной головной болью Диего.

Но все-таки его дом был очень уютным. Коврики почти повсюду, светлые, пусть и пыльные шторки, несколько подсвечников, благодаря которым вечером можно сделать помещение очень светлым. В его комнате, куда он сопроводил Лину, было еще приятнее, хоть и теснее. Кровать на одно место, шкура белого медведя на полу (интересно, сам завалил?) и… вся стена в картинах. Картинах его жизни. Вон портрет, где Диего на вид пять лет. Он стоял и широко улыбался, стоя перед ногами славного Саймана. Вот он позирует на фоне леса с Заком уже в юности. А вон на маленькой картине Диего с младенцем на руках — наверное, сама Айка. А около входной двери была самая большая картина. Две висящие друг под другом, но почти что копии. Почему почти? На одной Диего в большой толпе мужчин, хоть и был он в центре, все-таки его темная голова не очень выделялась. А вот на картине ниже все те же самые пейзажи, также расположенные лица… точнее морды. Столько же оборотней, но уже каждый в своей ипостаси.

И эта стена с картинами прошлого делала комнату Диего особенно уютной. Видя, как Лина задержалась взглядом на картинах, он немного смущенно сказал:

— Жизнь людей для нас коротка. Да и жизнь бойца не так длинна, как бы хотелось. Мне нравится осознавать, что в наше время можно запечатлеть любой момент своей жизни. Самый счастливый… Пусть для этого и нужно просидеть неподвижным пять часов.

— У меня никогда не было картин. В ордене были портреты только главных охотников, а нам такое было непозволительно, — зачем-то рассказала Лина. Она задумчиво провела подушечками пальцев по изображению Диего в его волчьей форме, размышляя, появится ли однажды ее портрет в этой комнате, чтобы Диего мог вспоминать о ней. Хотя с чего бы это? Они ведь не муж и жена, пусть он и пригласил ее пожить у себя, но это лишь на то время, пока у нее нет денег, чтобы снять комнату самой, ведь так? Или все же это что-то большее? Она мотнула головой, чтобы отогнать дурные мысли, и убрала руку от картины, пряча ее за спиной. — Ты такой забавный здесь. Это Зак рядом с тобой? — кивнула она на картину с двумя юношами и широко улыбнулась.