Ей здесь нравилось, хотя видно, что в доме, если когда-то и была женщина, то очень давно. Хотя это вообще маловероятно, судя по тому, что кровать на одного. Она бросила взгляд на этот предмет мебели, который чем-то напомнил ее койку в монастыре, и подумала, что вдвоем тут будет трудно уместиться. Ее щеки вспыхнули, когда она поняла, о чем думает, и поспешила отвернуться.

— У тебя тут здорово, хотя работы много предстоит. Признайся, ты позвал меня, чтобы я сделала уборку? — засмеялась Лина. Она прошла вглубь комнаты, положила сумку со своими вещами и прислонила меч к шкафу. Бросила ещё один недовольный взгляд на кровать, будто это она была виновата, что заставила думать ее о странных вещах. Но к Диего вновь обратилась с улыбкой. — Повезло, что мне пока нельзя сильно напрягать руку, о тренировках можно забыть ещё на пару дней, так что есть свободное время.

Первым делом Диего хотел пошутить, что именно для уборки она здесь — нужно же чем-то отрабатывать свое пребывание в этом доме. Но невольно его взгляд упал на болезненное место Лины, и лукавый взгляд сменился простым, ласковым наблюдением за тем, как она ведет себя здесь.

— Я не хочу, чтобы ты тут что-то делала. Только если ты сама этого хочешь, но если тебе грязь мешает — я приберу, а самой руку не позволю напрягать. Хотя бы два дня, — честно сказал он. Все-таки люди — очень хрупкие создания.

Но чтобы Лина не обижалась, он опустил голову и ласково боднул её в висок, как это бы сделал в волчьей форме, а после посмотрел на стену с картинами и подошел к ней ближе.

— Да, — кивнул он, указывая взглядом на Зака. — Это он. А это его величество покойный Сайман, — указал он на картину с прошлым королем. — Тут мне двадцать лет, — указал он на картину, на которой ему от силы лет семнадцать. — А это, — подошел он к картинке со стаей, — было сделано, когда в стае было двести пятьдесят семь бойцов. Девять лет назад, кстати.

Он с улыбкой взглянул на картину и с гордостью и как-то загадочно провел пальцами по лицами некоторых волков, и капля грусти появилась в его глазах. Нетрудно было догадаться, на лики кого он сейчас смотрел.

— Иди сюда… — позвал он вдруг Лину и, взяв её за руку, пододвинул к этой картине и её же пальчиком мягко указал на одного оборотня на «человеческой» картине. Высокий, очень высокий, с бородой и длинными бровями, концы которых спадали вниз, человек, точно старик-монах с картинок каких-нибудь приключенческих книг. Его взгляд был хмур, будто выражал все недовольство во время позирования. Но художник умело передал во взгляде старика его глубокую мудрость прожитых лет. — Это Райки, — прошептал тихо Диего.