Когда вампир увидел её выходящей из ванной – подавленную, с усталым взглядом, недавними ссадинами и синяками, но всё ещё отчаянно храбрящуюся перед ним, то едва не сорвался. Подскочив к ней, загоняя в угол, он сам этого не сознал, а когда понял, что делает, останавливаться уже не хотелось. Именно Дарина пробудила в нём зверя, зажгла тот огонь, который он потерял, и который Ник нашёл в итоге лишь в её глазах. Ему и правда захотелось схватить это хрупкое, но такое отзывчивое тело и унести, спрятав ото всех где-нибудь на краю Вселенной, и самому наслаждаться ею, потому что невзирая на всю ту силу духа девушки, она легко могла сломаться, как цветок на ветру. Он этого не хотел, а она не заслужила.

Эта ночь изменила многое, если не всё, и вампир во что бы то ни стало решил защитить свой нежный, но стойкий цветок, даже если сам в итоге пострадает. Наверное, они оба сумасшедшие, но они друг в друге нуждались, как в глотке свежего воздуха, и то, как Рина отдавала всю себя лишь ему, только сильнее убедило в правильности этого решения. Да, она боялась, но вовсе не его, а раз так, всё остальное не имело никакого значения. Он собирался методично избавить Дарину от всех тех страхов, что скопились внутри неё из-за больного на всю голову Высшего, хотел подарить ей свободу, что отбирают те цепи, в которые она оказалась закована. Преподнести мир, где есть место не только боли и жестокости.

Ночью Ник превратился в жадное существо, когда она позволила ему всё то, что он творил. Он чуть не умер от вида раскрасневшейся, взбудораженной именно его прикосновениями маленькой охотницы с выступившими слезами на прекрасных глазах от того, как ей хорошо с ним. За такое зрелище вообще можно с лёгкостью отдать жизнь, и он почти отдал. Громов в очередной раз за долгое время чувствовал себя древним завоевателем, и это настолько понравилось мужчине, что он готов был перенести любое наказание – лишь бы это пьянящее чувство не потерять. В детстве, а затем и юношестве его часто били бамбуковыми палками за непослушание, но он понял, что сейчас вытерпел бы даже тысячу ударов только за то, чтобы иметь полное право перед всеми возможными мирами назвать своей девочку-подростка. Но он это хотя бы признавал, а признание – первый шаг на пути к исцелению.

О том, что будет с ними дальше, вампир предпочитал не думать…

Когда солнечные лучи, показавшиеся из-за гор, коснулись лица спящей на животе Рины, Ник ласково провёл по её щеке. Длинные ресницы затрепетали, а затем его взгляд встретился с сонной зеленью её глаз.