Он выглядел усталым и потрепанным. Судя по свету из окон, был уже поздний вечер, значит в бессознательном сознании я провела не менее пяти часов. Арцур протянул мне склянку с зельем. Каким — не знаю, но я его выпила и потом ответила:

— Только что, — улыбнулась я, до глубины души тронутая его заботой.

— Я так волновался за тебя, — покачал он головой и, найдя мою руку, взял в свою и сжал.

Этот жест казался уже таким привычным и обыденным.

Что я могла на это ответить? Арцур всё время моего восстановления был рядом, заботился обо мне, да, вместе с Мюриэль, но всё же его участие находилось почти во всём. Разве могла существовать такая забота? И как она могла доставаться мне?

— Я так благодарна тебе, Арцур, что ты так возишься со мной, — начала я, но получалось слабое лепетание обессиленного существа. — Последний раз за мной вот так ухаживала Мюриэль, когда меня скосила какая-то магическая болезнь. Правда, спасибо тебе за всё! В моей жизни так мало людей, которые вот так просто могут позаботиться или сделать приятно…

Арцур поглаживал мою руку, улыбался чему-то своему, не глядя на меня, хоть и внимал мою тихую речь.

— А я таких людей, — я зевнула, и непроизвольно скрывшись под одеялом, глухо договорила: — Очень ценю, дорожу и люблю…

— Да, ты тот ещё лебедь умирающий. Правильно Раль сказал, — в голосе послышалась усмешка.

Одеяло было чуть отодвинуто от моего лица, чтобы Арцур мог поймать взгляд и ласково провести ладонью по щеке.

— Ты мне нужна радостной, полной жизни и готовой в любой ситуации отстаивать своё мнение. Поправляйся и отдыхай, а потом уже будешь любить и ценить, договорились?

— Неть, — нахмурилась я, так как перестать любить я не могла. Это уже в принципе было невозможным.

Глухой смех, несколько сухих поцелуев и тяжесть чужой руки на талии, когда я уже погружалась в сон от действия зелья.

* * *

— Знаешь, почему мне так нравится тебя целовать? — неожиданно поднял вопрос Арцур, когда мы в очередной раз остановились для восстановления дыхания после пылких поцелуев.

— Теряюсь в догадках, — с подозрением ответила я, полностью растерявшись.

Чувствую, что сейчас будут вовсе не хвалить.

— Потому что ты это совершенно не умеешь делать, — с довольно усмешкой сам ответил он на свой вопрос, облокачиваясь о стол и увлекая меня за собой.

Я почувствовала, как щеки начинают густо краснеть. От стеснения, от правды, от неловкости и отчасти от злости. Заёрзав у него в руках, мне стало очень неуютно находиться в этот момент с ним в такой близости.

— И почему же тебе это может нравиться? — робко спросила я, поднимая взгляд со своих рук, упиравшихся ему в грудь.