Отсюда не было видно особо много, но я могла дорисовать детали в уме: потемневшая от времени кладка,треснувшая в нескольких местах, потускневшие витражи и стена там, где должна быть дверь.

   - Конечно! - я возмущенно посмотрела на него я. - Может, храмы богини справедливости и закрыли свои двери много веков назад, но не узнать один из них…

   Пусть храм и казался медленно разрушающимся… Но он стоял здесь сотни лет и простоит столько же. Пока богиня Шатриви их не откроет. Или не уйдет из нашего мира,и тогда они сами рассыплются в пыль.

   Согласно легендам Аиштари и Шатриви были близнецами. Судьба и справедливость идут бок-о-бок, дополняя и усиливая друг друга.

   Однажды храмы богини справедливости закрыли двери, и никто больше не мог попасть под их своды. А великая Аиштари перестала отвечать на молитвы.

   В этом мире не осталось больше ни судьбы, ни справедливости…

   И никто никогда так и не сумел выяснить, что же случилось.

   - Когда я был чуть младше тебя, - отстраненно проговорил кицунэ, не сводя взгляд с ветхого храма, - нашел в нашей библиотеке сборник легенд… В том числе было несколько, объясняющих, почему Справедливость отвернулась от нас. Одна из них почему-то врезалась мне в память… Может,ты слышала? Сказание о радужной птице.

   - Нет, не слышала, - медленно качнула я головой.

   - рассказать? - мягко улыбнулся он, наконец посмотрев на меня.

   Я молча кивнула.

   - Говорят,там, где сходятся небо и океан, - нараспев начал лис, опять повернувшись к храму, – где в вечен бой воздуха и воды, была небольшая деревушка. Люди там жили не очень богато, но дружно. Все беды и радости делили поровну. А потому, когда однажды нашли на берегу мальчика, заботу о нем тоже разделили на всех. Рос мальчишка быстро. Слишком быстро для обычного ребенка. Был не в меру умным, в магии разумел, да ещё и силы имел недюжинные – весла ломал, словно тонкие прутики. И позавидовал ему сын старосты. Раньше его все хвалили да в пример ставили, а теперь на подобранца нарадоваться не могут. И стал он по углам шептать, что найденыш не иначе как сын духов. Ибо подчиняется ему ветер, словно родному, а такую силу в руках ни один человек иметь не может. Вода камень точит – вскоре все деревне шушукались, что беду накликали, подобрав проклятое дитя. И решили они убить мальчишку, пока худшее не приключилось. Тот же, как увидел толпу,идущую к его дому, сразу все понял. И разбилось сердце юное, сердце хрупкое. Упал мальчишка на колени и взмолился богине справедливости. И стоял,и молился, даже когда камни посыпались на его голову. Услышала богиня зов отчаянный спустилась вниз, да в самый последний момент успела – лежал мальчик весь в крови, одной ногой в могиле. Опешила и растерялась толпа. Отшатнулась от нестерпимого сияния. Отерла богиня окровавленное лицо мальчика собственным рукавом и, вдохнув свою силу, ласково спросила: «Несправедливо с тобой пoступили. Проси, чего хочешь. Все исполню». Перепугались селяне, загомонили. Никак поквитается с ними сейчас мальчишка! Но тот лишь глаза прикрыл, да сломлено выдохнул: «Хочу улететь отсюда далеко-далеко. Γде не ведают человеческой жестокости и существует лишь свобода». Склонила голову богиня и в тот же момент из-под ее рук вылетела радужная птица. Расправила крылья,торжествующе закричала, да растворилась в небесах. Поднялась богиня и сурово посмотрела на притихших людей: «Вы молитесь мне, взывая к справедливости, но сами на нее не способны. Тошно мне смотреть на тех, кто убивает детей, не дав им шанса вырасти и построить свой путь. Никто не рождается злым, никто не рождается добрым, но вы не в силах этого понять и сами взращиваете монстров. Нет сил моих смотреть на вас. Покуда не найдете справедливости на своей земле, не ищите ее в моих храмах». Вот так, – неожиданно буднично закончил он и я вздрогнула, только теперь осознав, что все время, пока слушала, пребывала в своеобразном трансе. - Что скажешь? Как тебе легенда?