Развитой правоохранительной системы в Криафаре также не было, проще говоря, с подозреваемыми не особо церемонились. Их функции исполняли младшие и старшие фраоны, делящиеся кроме того на "искателей" и "взыскателей", то есть на тех, кто расследовал преступления и тех, кто осуществлял наказания в соответствии с криафарскими законами. Очевидно проседала судебная власть, одним словом, было необходимо как следует поломать голову, и как водится в демократических странах, отделить её от исполнительной.

Чем только не будешь забивать голову, чтобы не скулить от тоски, спускаясь по каменным ступенькам в полную неизвестность!

Для государственных преступников и приравненных к ним по тяжести преступления тёмных личностей кое-какие закрытые камеры всё же имелись, традиционно — в замковых отсеках ниже уровня песка. Каменные клетки с банальными, но эффективными металлическими прутьями, сквозь который могла бы просочиться только кошка, были снабжены какой-то хитроумной системой вентиляции, а больше, пожалуй, что и ничем: во всяком случае, Тира Мин сидела прямо на каменном полу, поджав под себя ноги. Я попыталась сконцентрироваться на бледном измождённом лице Второй Стражницы: не хотелось мне сейчас знать, каким образом здесь добывают информацию, пальцы ломают или иголки под ногти засовывают. Чуть позже обязательно, но не сейчас.

— Тира, — шепнула я, ожидая чего угодно в ответ — слез, обвинения, ярости, холодного молчания. — Тира, что произошло? Я хочу ему помочь. Он не должен умереть, Тира. Ты же любила этого безответственного ветреного идиота, верно?

Её рот кажется трещиной на фарфором кукольном личике.

— Я этого. Не делала.

Мне едва ли не больнее от жалости к ней, чем от страха за Тельмана, в возможность смерти которого я просто не могу поверить. Только сейчас я задумываюсь, а кто отдавал приказы о допросах, кто вызывал целителей? Вират Фортидер? Или процесс шёл по отлаженной схеме?

— Прости, — тупо произношу я. — Они не должны были делать этого с тобой… ничего не должны были с тобой делать. Я… непростительно растерялась.

— Они всё делали правильно. Спасите его, Вирата.

— Что произошло?

Кажется, если Тира начнёт говорить чуточку громче, она попросту потрескается, разобьётся, всё той же надломленной фарфоровой куклой. И я тороплю:

— Расскажи мне, Тира! Я должна спасти его.

— Он вас любит. Не делайте ему больно, Вирата.

Какая глупость, как можно говорить об этом сейчас! Да я вообще не понимаю, что она имеет в виду, и сердито мотаю головой.

— Ты о чём?

— Вчера я… я видела вас с Ремом.

Так это была она?