Кое-как я прихожу в чувство — по утрам душевные прорехи парадоксальным образом куда легче залатываются, чем вечером. К 8.15, то есть ко времени, когда нужно выходить на работу, я отыскала наименее мятую одежду, и даже собственное отражение в зеркале стало пугать чуть меньше. Всё наладится. Свыкнусь, выживу, а там и до пенсии недалеко…

Посмотрела на телефон — упс, похоже, часы-то на стене встали. Только половина восьмого! Ещё прорва времени… Мысли заметались по голове, как вспуганные птицы на запертой голубятне, где только что вспыхнул пожар. А ведь можно просто выйти на улицу и пройтись пару остановок пешком. Подышать воздухом и выхлопными газами, на небо посмотреть, мороженое купить и съесть, непременно посадив пятно на куртку. Всё, что угодно, только бы не давиться внезапно наступающими и обступающими стенами, одиночеством и тишиной — даже часы перестали тикать. Я торопливо сунула ноги в разношенные кроссовки, единственным плюсом которых было то, что не надо тратить время и что-то там завязывать и застёгивать, схватила телефон, сумку, и резко, не дожидаясь очередного панического выверта психики, открыла входную дверь.

…и замерла, едва ли не столкнувшись нос к носу с какой-то девушкой.

* * *

Она стояла прямо за дверью, и видимо, всё ещё приходила в себя, за какие-то доли секунды умудрившись безнаказанно отшатнуться от неожиданно распахнувшейся двери. Сначала я с лютой тоской подумала, что это цыганка: девушка была темноволосая, вся какая-то всклокоченная и взъерошенная, и рядом с ней, уцепившись за её руку, переступал с ноги на ногу маленький худенький мальчик лет двух на вид. Лично я с цыганками дел никогда не имела, но историю о том, как лет пять назад моя подруга Валя, сама не понимая, почему и зачем, пообщавшись с представителем легендарного народа, сняла с карточки всю свою зарплату и отдала незнакомой прежде женщине в цветастых юбках, предвещавшей ей некие глобальные перемены в судьбе, выслушала раз десять за всё время нашей долгой дружбы.

Девушка, точнее, молодая женщина смотрела на меня во все глаза и молчала. На цыганку она, сказать по правде, нисколько не походила: бледное и чистое европейское лицо без косметики было печальным и одухотворенным, как у монахини или мадонны с картины эпохи Возрождения. Может, квартирой ошиблась? Или, скорее, всё проще: она из этих, сектантов… История о том, как Валя сорок минут дискутировала со свидетелями одной из самых известных сект, а потом, проникнувшись жалостью к «доходягам», кормила их борщом у себя на кухне, была выслушана мной не меньшее количество раз, чем история о цыганке. Лучше всего аккуратно сделать вид, что гостью я не вижу, закрыть дверь и сбежать. Я захлопала по карманам в поисках ключа: скорее всего, опять провалился в дырку, которую я вот уже месяц никак не могу зашить…