— Меня, — прошептала я.

— Тебя.

Его рука обняла меня за плечи, но мягче, нежнее, без прежней страсти. Сейчас Тайбери был куда больше самим собой, чем при нашей первой встрече в ванной. Или он всё время был собой, только я видела его по-разному?

— Здесь я не просто встретил в себе магию, — произнёс Тайбери негромко. — Здесь мы с отцом проводили время вместе. Здесь мы оба стали семьёй после смерти матери. Здесь я вспоминал о ней заново — самые лучшие воспоминания отца, переплетённые с моим воображением.

Он с иронией улыбнулся.

— Слишком серьёзно, да? Не те слова, которые произносишь, когда приводишь сюда девушку.

— С твоей внешностью ты можешь говорить какие угодно слова, повелитель, — убеждённо произнесла я. — Даже читать лекции о происхождении макарон.

Тайбери хмыкнул.

— Да-да. Помню я, как ты любишь мои лекции.

Потускневшее зеркало висело на отделанной деревом стене, отражая нас обоих. На меня смотрела я сама. Полуодетая, растрёпанная, в лёгком жёлтом платье, едва держащемся на плечах, с тёмным золотом волос, разлетевшимся по плечам.

— Ты такая красивая, — негромко произнёс Тайбери, глядя в зеркало за моей спиной.

— Конечно же, мой наблюдательный повелитель, — ехидно отозвалась я. — Я твой идеал.

Он едва заметно покачал головой. Лицо его в зеркале было напряжённым и серьёзным.

— Не только.

— А кто, повелитель? — прошептала я. — Кто я для тебя?

— Ты…

Его пальцы коснулись моих волос, и мне вдруг показалось, что он гладит не эти совершенные и безупречные золотые пряди, а обычные светлые волосы. Мои. И смотрит не в кукольную синь васильковых глаз, а в мои собственные глаза, голубые и настоящие.

Но зеркало по-прежнему отражало шейру. Магия Тайбери и чары необыкновенной красоты, сплетшиеся в идеал.

— Хочу увидеть тебя на самом деле, — тихо сказал Тайбери. — Такой, какая ты есть.

— То есть без платья, повелитель?