Весь юг наполнили лазареты. Ничтожную часть средств на их обустройство выделила казна, остальное — лорд Грерогер. Роннер Третий даже выслал отцу Амелии особую грамоту-благодарность за самоотверженность и неравнодушие. Отец в приступе гнева сжег ее в камине. К счастью, кроме дочери, об этом никто не знал.

Лорд Грерогер был против непосредственного участия Амелии в лечении раненых, уговаривал заниматься поместьем, раз уж боги не дали ей наследственной силы целителя. Но Мэл настояла на своем. Ее служанки тоже не владели даром, но покинули господский дом, чтобы помогать все прибывающим и прибывающим пострадавшим. Разве могла она сидеть сложа руки?

По правде говоря, настоящих целителей в королевстве почти не осталось. Столичные аристократы держали проверенных лекарей при себе, а те, кто не имели влиятельных защитников, давно ушли на фронт, чтобы оказывать помощь на месте.

В южных лазаретах спасали жизни обычные люди — бездарные, травники и знахари. Потому-то, если кто-то с серьезными ранениями и добирался до Южного округа, не сгинув в пути, тут разве что получал последний приют. Это великий королевский целитель Досс умел остановить любое кровотечение одним щелчком пальцев. Увы, сушеные травки творить чудес не могли…

Мэл покинула пристройку, в которой отдыхала, и направилась в само здание лазарета — огромный опустошенный амбар, заставленный теперь самодельными койками для больных. В нос тут же ударил запах крови, мочи и пота. Работающие здесь пытались следить за чистотой, но рук не хватало, а раненые все поступали и поступали.

Амелия перекинула косу через плечо, завязала на поясе фартук и направилась к распахнутым дверям бывшего амбара, куда только что прибывшие солдаты заносили раненых — кого на настоящих носилках, кого на самодельных, из палок и покрывал, а кого и вовсе завернутыми в обрывки палаток.

— Леди Бриверивз. — Склонил перед ней седую голову Седдик, местный главный «целитель», фактически же пожилой сельский знахарь, лучше других умеющий шить раны и ампутировать конечности в случае необходимости.

Амелия только отмахнулась от официального приветствия — не до расшаркиваний.

— Сколько? Есть тяжелые? — спросила быстро.

К слову, Мэл только показалось, что отец был против, когда она решила участвовать в уходе за ранеными. По-настоящему воспротивился он потом, когда увидел, в каком состоянии дочь возвращается домой. Даже пытался запрещать, но только не преуспел.

— Два десятка, — отчитался Седдик, встретился взглядом со стоящим рядом с ним солдатом в потертой форме с неаккуратной заплаткой на рукаве и повторил тверже: — Два десятка. Трое — на грани.