Внезапно Владу увидела свою картину как бы со стороны, будто не имела к ней никакого отношения. И увидела написанную ей же Алёну целиком, а не по частям, когда её контуры только-только появлялись. На ней была надета тоненькая белая блузочка, украшенная чёрным горошком. Один её край сполз с плеча и оголил его. Сквозь светлую ткань виднелись полукружия внушительного размера грудей, завидев которые большинство мужчин наверняка почувствует жжение в паху. Полнота Алёны не уродовала её, а даже наоборот – подчёркивала и выделяла все изгибы женского тела. Может, её фигура была далека от общепринятого идеала, но при этом оставалась привлекательной, и Влада готова была поспорить, что многие представители сильного пола предпочли бы эти аппетитные бёдра и крупные ягодицы, чем её костлявый зад и ножки-спички, которые могут сломать при одном неудачном падении.

Пояс украшал чёрный ремень, отражающий сияние флуоресцентных ламп крошечными блёстками. Ноги обтягивали светло-голубые джинсы, и именно в них ноги Алёны (её ляшки, как выразились бы мужчины) выглядели невероятно привлекательно. Сексуально, если на то пошло. Владе было некомфортно думать так о девушке, но почему-то (на один короткий миг) ей захотелось нарисовать Алёну голой. Нагой. Обнажённой. Называйте как хотите, суть остаётся одной.

Неписанными оставались лишь ступни и пол, являющийся сейчас пустым белым пространством. Но даже на этом этапе работы Влада гордилась картиной, но не собой. Она только поддалась ведущей её силе и наслаждалась процессом, как любой хороший творец наслаждается созданием чего-то нового. Несколько дней и ночей на холсте появлялся маленький мир, в центре которого сидела величавая восемнадцатилетняя красавица. Красавица, сверкающая светло-зелёными глазами.

Влада расплылась в улыбке и повернулась к стоящей рядом Алёне. Ей пришлось поднять голову, чтобы заглянуть в лицо подруге, но то, что она увидела, заставило её замереть.

Алёна плакала. Тихо, без всхлипов, не в силах оторвать взгляд от холста.

– Боже… – Вырвалось из её слегка дрожащих губ. – Это… это просто…волшебно.

Жар. На кожу вновь начал накатывать жар – огромными волнами, что накрывают тебя с головой. Владе вдруг стало тяжело смотреть в эти яркие глаза цвета чистых изумрудов, но она уже не могла смотреть на что-то другое. Теперь весь мир уместился в двух прекрасных изумрудах.

– Как ты это нарисовала? Ты… ты правда видишь меня такой?

– Да, – голос не дрожал, но при этом пропитался мечтательностью. – Я всегда говорила, что ты безумно красива.